Роберт Бейли был шустрым парнем, но бегать с такой бешеной скоростью, как в то злополучное утро, ему еще не приходилось. Впрочем, необходимо учесть одно важное обстоятельство: за Робертом гнались. Бедный лондонский рабочий не мог предположить, что всего лишь через несколько недель после рождения дочери ему придется спасаться от полиции, оставив малышку у дверей сиротского приюта.
Двадцатипятилетний отец был немного выше среднего роста, крепкого телосложения. Худоба молодого мужчины определенно указывала на происхождение из малообеспеченной семьи. Мама Роберта скончалась при его рождении, а отец ушел из жизни, когда юноше едва исполнилось пятнадцать. Дать сыну образование он не смог, но читать и писать мальчика научил. С юных лет Роберту пришлось познать все прелести лондонских трущоб и трудиться где только можно, отстаивая право на существование в жестоком мире.
Когда ему сравнялось двадцать, он устроился разнорабочим на только что открывшуюся суконную фабрику. В двадцать два Роберт женился на такой же бедной девушке, как и он. Казалось, все идет к лучшему. Спустя три года у них родилась дочь. Однако, подарив Роберту ребенка, его Эвелин вскоре простудилась и умерла. Роберт очень любил жену, но долго предаваться горю не имел возможности: надо было срочно найти кормилицу и няню. На следующий день после похорон молодой отец хотел было отправиться на соседнюю улицу, где жила женщина, которая тоже недавно стала матерью, как вдруг в дверь постучали. Роберт открыл, оказавшись лицом к лицу с полицейским. Рядом с ним стоял хозяин дома, которому Бейли задолжал за аренду комнаты. Не обращая внимания на детский плач, джентльмен в форме сообщил Роберту, что завтра его препроводят в тюрьму, если он срочно не погасит двухмесячный долг за жилье. Как бы в подтверждение слов полицейского домовладелец с решительным видом кивал головой. Молодой отец пытался договориться с ним об отсрочке платежа, но не добился желаемого. Стояла поздняя осень.
На следующий день рано утром Бейли завернул дочку в одеяльце, и, прижав драгоценный сверток к груди, вышел из дома. А к девяти часам туда явился полицейский. Не застав должника, он отправился к нему на работу по адресу, указанному хозяином. Оказалось, что Роберт там не появлялся. Начались поиски. В конце концов страж порядка обнаружил несчастного неплательщика на одной из близлежащих улиц города. Задержать его не успел, потому что «преступник» бросился бежать. Полицейский припустился за ним. Роберт понимал, что едва ли сможет скрыться с ребенком на руках. Оторвавшись ненадолго от преследователя, несчастный отец спрятался под аркой здания детского приюта. У самых его дверей, на столбе, висела корзина для подкидышей. Роберт достал из-за пазухи заранее написанную записку и спрятал ее в одеяльце. Поцеловав спящую дочку, осторожно положил маленький сверток в корзину, громко постучал в дверь и бросился прочь. Добежав до угла здания, он обернулся и подождал, надеясь, что девочку обнаружат. Дверь приюта распахнулась, пожилая женщина в белом переднике ахнула, увидев подкидыша, бережно извлекла ребенка из корзины и удалилась внутрь заведения. Роберт вытер слезы и огляделся, стараясь запомнить место расположения здания: ведь он рассчитывал совсем скоро сюда вернуться. Между тем из-за поворота показались два защитника правопорядка. Бейли снова пустился наутек в сторону Темзы и портового квартала. Погоня не прекращалась.
Полицейские обязательно поймали бы правонарушителя, если бы Роберту не удалось пробраться на корабль. Укрывшись в спасательной шлюпке, он неожиданно для себя покинул родину. Пассажирское судно шло в Новый Южный Уэльс. Роберт узнает об этом позже. Пока же он затаился. Сквозь щель между бортов шлюпки и закрывающим ее куском парусины беглец видел, как медленно, но неумолимо таял в тумане родной берег, где осталась его дочь.
Глава I. Второй помощник капитана
Даниэль Фостер стоял на корме и, опершись руками о планширь[1] фальшборта[2], с таким любопытством рассматривал звездное небо, словно никогда раньше не видел ничего подобного. В этот поздний час на палубе не было ни души. Молодой человек лет двадцати семи – двадцати восьми, среднего роста, светло-русый и кареглазый, был вторым помощником капитана. Весьма уверенный в себе, Даниэль несколько лет плавал на этом судне, капитан которого приходился ему дальним родственником, что, конечно же, не помогло бы Фостеру занять такое высокое положение. В море он начинал с юнги. Прежде чем попасть на это судно, Даниэль в тринадцать лет нанялся на небольшой пароход, перевозивший грузы из Англии на континент, а позже стал матросом на другом корабле. Отец Даниэля верил: только пройдя по всем ступенькам служебной лестницы, его сын сможет стать настоящим капитаном. А в том, что это обязательно случиться, Джон Фостер, большая часть собственной жизни которого была связана с морем, не сомневался.
Море было фамильным увлечением (а скорее – любовью) Фостеров. Дед Даниэля, Ирвинг Фостер, тридцать лет ходил под парусами. Юному Джону Фостеру больше нравились пароходы, несмотря на то что их двигатели были еще не слишком надежны. Неслучайно Джон оказался среди тех, кто встречал в порту Ливерпуля легендарную американскую «Саванну». Это судно стало первым пароходом, который, отправившись в далекое путешествие из штата Джорджии, меньше чем за месяц пересекло Атлантику. «Ничего, что «Саванна» почти весь путь двигалась под парусами и, только когда стихал ветер, шла на парах!» – убеждал он своего отца.
