Пролог. Москва. Гостиный двор «Аквариум», 1904 год
Гостиница была небольшая, персон на тридцать-сорок. Но и в этот «не сезон» все номера оказались забиты под завязку. Как ни пробовала горничная выпроводить странно упрямого гостя, ничего толком не выходило.
– Я уже в сотый раз говорю вам, господин, свободных номеров в нашей гостинице нет и до конца следующей недели не предвидится.
– Знаете, о чем эта книга? – спросил её молодой человек. Он был высокого роста, брюнет с удлиненными прямыми волосами и правильными, благородными чертами лица. Слегка прозрачная фарфоровая кожа, размеренные фортепьянные движения рук и театральные повороты головы.
Одет в светлую шерстяную пару, коричневые кожаные ботинки. Такого же цвета саквояж стоял у его кресла. Его большие серо-голубые глаза излучали ясность ума, перемешанную с усталостью проделанного пути. На вид ему было около двадцати пяти лет.
– С чего бы мне это знать? – неприветливо буркнула девушка.
– Эту престранную книжонку я купил на железнодорожном вокзале в Каире, – голос молодого человека струился спокойно и медленно. – К сожалению, выбор был невелик. Я хорошо читаю на французском и немецком. Но литературы на этих языках у букиниста-лавочника не нашлось. Тогда он предложил мне это небольшое издание на русском. И оно немного позабавило меня теперь.
– Ладно, – успокоившись, произнесла девушка, – расскажите мне быстро, о чем ваша чертова книга, и уходите. Ни к чему тут сидеть. Всю ночь пробыли здесь, уже пять с половиной часов утра. У нас так не принято!
– Это повествование о духах и демонах. Вот я сейчас прочту вам первый абзац: «Первый главный демон – король, правящий на Востоке, зовется Баал. Он управляет более чем 66-ю Легионами Адских Духов. Он появляется в различных видах – чаше всего как огромный черный кот, иногда как жаба, иногда как человек, а иногда во всех этих образах сразу. Он говорит хриплым голосом». Эта книга называется «Легеметон», сударыня!
– Достаточно испытывать мои нервы, сударь! – неожиданно грубо прервала она. – К чему читать подобное ночью? Это же безвкусица. Ладно ежели сюжет был бы о несчастной любви или погубленном замужестве за стариком. Просто фи, а не сюжет.
– Вы даже не удосужились дослушать и узнать, о чем она? Да и почему бы и не прочесть подобного на ночь, – парировал молодой человек и представился: – Мое имя Луи Леруа Кай Говард Бернар. Я потомок остзейского баронского рода, который происходит от знатнейших семиградских князей де Сомлио. Я изобретатель и путешественник.
– Вот те раз, – девушка развела руки в стороны и удивленно добавила: – Времена нынче непонятные. Не боитесь?
– Времена, сударыня, – ответил Кай Говард, – они всегда одинаковы. В любую пору был равный процент дураков и бездарей. Просветленных умов и палачей. Умников и умниц. Правда, чем больше дураков, тем их меньше. Двадцатый век только набирает обороты, век добра и просветления, спокойствия, святого терпения и участия всех ко всему. Я в это верую, бесконечно верую всем сердцем.
– Это вы тоже в вашей странной книжке прочли?
– Отчасти да, – ответил Говард и положил её на стол перед собой: ничем не примечательная карманная книжка в черном кожаном переплете.
– Опять чтение затеете? – голос девушки стал еще более неприветливым.
– Если я не ошибаюсь, данная гостиница называется «Аквариум»? – довольно спокойно спросил молодой человек и потряс в воздухе рукой. – Если это так, то именно сегодня и именно на этом самом месте я должен встретиться с обещанным человеком. И никто и ничто не заставит сойти меня с места, покуда не произойдет это действие. В номерах я не испытываю надобности и вполне ограничился бы чашечкой сваренного кофе и стаканом сока вкупе с ним.
– Ну и сиди, пижон печальный, – пробубнила горничная и удалилась в комнату для прислуги, – а кофеев у нас тут всякому сброду не подают.
Молодой человек открыл книгу в произвольном месте и прочел вслух:
– Поступай так, и никто тебе не скажет «нет». Ибо чистая воля, не укрощенная умыслом, свободная от вожделения к результату, совершенна во всех отношениях.
– Не жди его ни с Востока, ни с Запада; ибо не предвидишь дома, из которого придет дитя сие, – послышалось в ответ.
Кай Говард поднял глаза и увидел мужчину средних лет в легких брюках, темных кожаных туфлях и пуловере, надетом поверх рубашки. Он уселся напротив и охотно протянул руку для приветствия.
– А это она?
– Это она, – уверенно ответил молодой человек и вручил книгу пришедшему гостю, – мне велено передать ее вам лично в руки.
– Как она попала к вам?
– Мне презентовал ее девять лет назад в Каире некий сумасшедший медиум по прозвищу Кролик. Но он попросил говорить всем, что я приобрел её на вокзале. Странный и загадочный тип. Подобное имя он получил в каирских домах терпимости за свой необузданный нрав. Звали его, кажется, Алан. Не уверен.
– Алистер, его звали Алистер, и он плохо закончил. Опиум высушил его мозг, а чрезмерное любвеобилие вытянуло оставшиеся силы. Он высох, как сморщенный финик на египетском солнце. Превратился в живую мумию. Но такова участь тех, кто неразборчив в выборе.
– Отнюдь, я слышал, что он приехал сюда и живет теперь в российской столице с балериной и каким-то блондинистым талантливым поэтом.
