(Поют птицы, красноватый свет заката падает на ХИССА, который сидит на стуле, у авансцены справа, положив руки на маленький столик. ЧЕМБЕРС, под тем же светом, сидит на скамье, которая на тыквенном поле, у авансцены слева. НИКСОН – за столом, по центру, в данный момент в тени. Они все – свидетели, дают показания нам).
ХИСС. Останется ли человек с прибылью, если, заполучив целый мир, потеряет душу? Или чем может поступиться человек ради собственной души?
ЧЕМБЕРС. На моем тыквенном поле призраки. Вечером я сижу среди тыкв, и они донимают меня, не дают покоя, набрасываются со всех сторон. Мне задают вопросы, сообщают информацию, и иной раз я больше не могу различить между тем, что я знал, и тем, что услышал, когда давал свидетельские показания, и на эти отрывочные разговоры накладываются другие разговоры, диалоги меняются, последовательность событий искажается, в голове все путается, да еще накладывается ужас, что они по-своему истолкуют сказанное мною, сделают что-то ужасное по отношению ко мне, моей жене, моим детям. Не позволяйте себе обмануться тем, что видите. Везде задействованы темные силы.
(Свет падает на НИКСОНА, сидящего за письменным столом, мгновенно, словно кто-то повернул выключатель. Совсем другой свет, яркий и резкий. Никсон не дает показания – он допрашивает свидетелей).
НИКСОН. Моя долгая служба народу отмечена многими выдающимися достижениями, но больше всего я горжусь той работой, которую проделал в деле Хисса. Многие люди даже не подозревают, что в какой-то момент комиссия палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности хотела закрыть это дело. Но не я. Я этого не допустил. Я знал, что-то там есть. Чувствовал. На такое у меня нюх ищейки. И, разумеется, мне крайне приятно, что в итоге история доказала, как и во многом другом, что правда была на моей стороне.
ЧЕМБЕРС. Мне нужно увидеться с президентом. Я располагаю информацией, критически важной для выживания этой страны. Если бы они знали, что я говорю с вами, мои кишки уже висели бы на бельевой веревке. Они бы перерезали глотки моим детям у меня на глазах. Я вышел из партии, но они не позволяют мне уйти. Они знают, что я располагаю информацией, которая их уничтожит, вот почему весь последний год каждую ночь я сижу на стуле с ружьем на коленях. Вы понятия не имеете, с какой столкнулись угрозой. Вашингтон набит коммунистами. Я знаю членов коммунистической партии, занимающих важные посты в правительстве. И если президент дарует мне прощение за мои грехи, я назову вам их фамилии.
НИКСОН. Я не раз и не два говорил с людьми, которые, несмотря ни на что чувствовали что-то похожее на жалость по отношению к Элджеру Хиссу. И я всегда реагировал одинаково: а за что, собственно, вы его жалеете? За кражу государственных документов и передачу их врагам, у которых только одно желание: уничтожить нас и наши идеалы? За предательство нашей страны силам тьмы и зла, каких еще не знал этот мир? По отношению к Элджеру Хиссу я не испытываю ничего, кроме презрения.
