Автор
Светится ночью окошко экрана.
Капает кран два часа непрестанно.
Кружка зеленого чая, конфета.
По сторонам озирается Вета:
Кажется ей подозрительным шорох,
Шелест листвы и ночных разговоров
Юных соседей за тонкою стенкой.
Шорты и майка в цветочек, две ленты
В рыжих косичках (чуть-чуть старомодно).
Крапает дождь – за окном непогода.
Липнет к стеклу одинокая липа.
«Гляну, наверное, парочку клипов».
Полночь «Вконтакте». Ну, разве не диво –
К клипу мелодия – Таривердиев!
И забываются шорохи, капли –
Царствует музыка в кратком спектакле.
Смотрит пять раз. И еще. Полвторого…
Ссылка внизу: «Вероника Реброва».
Словно в кино бледно-желтым попкорном,
Мышкою – щелк. И всплывает покорно
Автора клипа визитка-страничка.
Стоит, пожалуй, стучаться ей в «личку».
Главное фото: девчонка-брюнетка,
И – не поверить, – ровесница Веты!
Волосы длинные забраны в «хвостик».
Джинсы, кроссовки и джемпер из «O'Stin».
Толстая книга лежит на коленях.
Постер на стенке – внезапно Джон Леннон.
Взгляд исподлобья, глубокий, с вопросом.
Жалят серьезностью черные осы
Крупных зрачков Вероники Ребровой.
И уголками приподняты брови.
Грамоты, кубки, дипломы, медали.
Фото на отдыхе – пляжи в Анталье.
В общем, событий цветных вереница
Отображалась на главной странице.
В конкурсах разных сплошные победы.
Фитнес, гимнастика, велосипеды.
Хобби такие: театр и книги,
Музыка, фильмы, хоккей Высшей лиги,
Несколько строчек восторженно-быстрых,
Не упуская возникшие мысли.
Клавишей треск. Завывания ветра.
Хочется скоро дождаться ответа.
Бьются часы, словно бабочка в банке.
Вахта будильника. Он спозаранку
Вету поднимет мотивом немодным.
Час не прошел, сообщенье приходит.
Девочка пишет: «Большое спасибо.
Значит, не зря было столько усилий!
Здорово, ты не прошла дальше мимо!
Эта мелодия – в самых любимых».
Пряталась ночь в облака-покрывала,
А расстояния – как не бывало!
В центре Москвы огонек у Ребровых.
Где-то на юге семейство Лавровых
Сны тридевятые видит беспечно.
Лишь Виолетте не спится, конечно.
Так, беззаботно «зафрендясь» в два клика,
И познакомились Вета и Ника.
Квасом холодным в стакане бумажном
Письма глушили общения жажду.
Об увлечениях, школе и доме
Вета взахлеб говорила знакомой:
Вета
«Джастина Бибера или мальчишек
Не обсуждаю. Читаю я книжки,
После уроков хожу в музыкалку.
Девочки наши как будто под кальку.
Всё одинаково: мысли, прически.
Неинтересно, банально и плоско.
Да, одноклассницы держатся кучкой.
Просто считают зубрилой и скучной.
Мальчики хвалятся, шутят, дерутся,
Грезят футболом и копят на бутсы».
Автор
Дальше заметила с грустью недетской:
Вета
«В общем-то, мне разговаривать не с кем».
Ника
– Класс наш, конечно, с твоим не сравнится.
Канта читают, катаются в Ниццу.
В курсе событий, селебрити, моды
И рассуждают они о свободе.
Только the best и во всём самый-самый:
Фильмов премьеры, отель на Багамах,
Модные книги, погоня за трендом –
Вот одноклассников главное кредо.
И катехизис с катарсисом спутать –
Главное зло. Это вовсе без шуток.
В этой среде уж совсем неприлично
Делать, «как все», и быть в чем-то обычным.
Вета
– Да уж, проблема (хохочущий смайлик).
Встретились здесь мы совсем неслучайно.
Автор
И одиночества краткие строфы
Таяли, словно маршмеллоу в кофе.
Вета
Мутно горел в светофоре зеленый.
Шла я размеренно и полусонно.
После вечерних занятий серьезных
Радостно было вдыхать стылый воздух.
Внутрь зазывают (кафешки открыты)
Запахи гиро. Ох, как аппетитно!
Улица. Сквер и доска объявлений:
«Йога и фитнес. Забудьте о лени!»
Вжик! Пролетают кометой машины.
Миг – исчезают и фары, и шины.
Трафик вечерний в стремительном росте –
Мне перейти через трассу непросто.
Бабушка в платьице чистом, но старом
Тихо шуршала к кайме тротуара.
В правой руке пузырилась авоська,
К левой – прилип набалдашник от трости.
К джипу стремился какой-то верзила.
Видно, привык не рассчитывать силы.
Жестким мячом, разбивающим кегли,
Всех обгонял, как в спортивном забеге,
Двигаясь резко и, взгляда не бросив,
Выбил из рук расписную авоську.
Вырвался крик пораженной старушки:
«Что же творишь, остолоп малодушный!»
Словно в беззвучной замедленной съемке
Метра за два до сереющей кромки
Ровных и гладких полосок бордюра
Статуей строгой застыла фигура.
Мчались машины, ее огибая,
Близилась даль силуэтом трамвая.
И, не заметив сигналы и фары,
Бабушка чуть под «Газель» не попала.
Жались к асфальту комочки зефира,
Плавал яичный кораблик в кефире.
Озеро масла, в нем галькою крупы –
Всё, что осталось от сумки продуктов.
Я ощутила внезапную жалость.
Так невзначай от верзилы досталось
Сухонькой бабушке, хрупкой и тонкой.
Как я могу оставаться в сторонке?
Мысли – потом, а в такие мгновенья
Действовать нужно! И без промедленья!
Сразу скажу, объяснения долги:
Я оттащила старушку с дороги.
Сквозь хриплый голос, немного плаксивый,
Мне доносилось весьма экспрессивно:
«Изверг какой-то, совсем оголтелый!
Эти продукты несла на неделю.
Тратя на рынке последние деньги,
Думала, что дотяну помаленьку
Несколько дней, ибо дата известна
Нашей «получки» и выдачи пенсий.
Мне захотелось прийти на подмогу.
Робко спросила: «А дети помогут?»
Молвили тихо дрожащие губы:
«Дочка-то есть, только больше не любит.
Мужа всего в тридцать восемь не стало.
