Это была та часть галактических суток, когда Скевос уже пришел из рубки — но спать ещё не лег.
Я по его просьбе устроилась на кровати в капитанской каюте. Скевос заявил, что хочет проверить кое-какие данные, и желает, чтобы под боком у него сидел раздражающий фактор. Чтобы не терять, как он выразился, остроту восприятия.
Сейчас Скевос развалился на белом шезлонге, который завис над полом напротив кровати. Перед ним знакомо сияли красно-зеленые отсветы — очерчивая в воздухе пустую рамку. Скевос смотрел в неё отсутствующим взглядом…
А передо мной висел зеленоватый экран, сотканный из полей. По нему медленно текли данные по истории Великого Исхода.
Эпоха вирусных войн на Земле стала концом прежнего мира. Волны вирусных атак прокатились по всем странам — по секторам, как их называли в истории Исхода. И вылилось все в хаос. В записях были очень нехорошие подробности…
Время от времени я, ужаснувшись очередной записи, отводила взгляд от экрана. Посматривала на Скевоса — а куда ещё? В капитанской каюте даже картин на стенах не было.
— Спрашивай, — уронил вдруг Скевос.
И потянулся на своем лежбище, не сводя с меня глаз. Шезлонг под ним мелко завибрировал. Массировал спину и ноги повелителя?
Рамка из красно-зеленых сполохов, сверкавшая перед ним, погасла.
— Скев. — Я на секунду задумалась. Загадочного в этом мире было много, с чего начать? С того, что поближе? — Рамка, которая горела перед тобой, это что?
— Такой же экран, как у тебя, — ответил Скевос. — Только для меня пакеты волн поляризованы так, что увидеть картинку могу лишь я.
— Как это?
Он вздохнул и провел пальцем линию в воздухе — от своего глаза к тому месту, где прежде сияла рамка.
— Световые волны складываются в распознаваемое изображение только тут. По этой прямой.
— А-а, — умненько сказала я, решив держаться в рамках легкого раздражающего фактора. Не становясь чем-то большим. Иначе Скевос снова заявит, что для понимания его ответов надо слишком много знать…
На целых полминуты воцарилась тишина. Затем Скевос едва заметно ухмыльнулся, разглядывая меня. И я не выдержала:
— Иногда я вижу у тебя на макушке зеленые отсветы. Что это?
— Капитан всегда на связи с интеллектом корабля. Время от времени я молча задаю вопрос, и мне выставляют картинку с ответом. Именно картинку — чтобы я не жил в мире эфемерных голосов, звучащих у меня в голове. Это слишком опасно для психики. Но если картинка-ответ одна, и смены изображения нет, то поразивших тебя эффектов… — Скевос указательным пальцем очертил в воздухе квадрат. — Тоже нет. Только легкий отсвет на мне самом. Что-нибудь ещё?
— А как ты связан с корабельным интеллектом? В смысле, это телепатическая связь, или что-то другое…
Скевос слегка улыбнулся. Смотрел он на меня отстраненно, словно размышлял о чем-то своем, пока разговаривал.
— С интеллектом корабля меня связывает маленькое устройство в голове. Благодаря ему я постоянно на связи с интеллектом. Принимаю информацию, запрашиваю сведения — когда вслух, а когда мысленно. И благодаря этому блоку в голове я всегда чувствую «Быструю». В любую секунду могу осмотреть её всю. Сверху донизу, от первого до последнего яруса.
— Трудно, наверно, — посочувствовала я, — одним глазом смотреть на меня, другим на «Быструю». Так и до раздвоения личности недалеко!
Улыбка Скевоса вдруг стала широкой. Блеснули безукоризненно отформованные зубы, и взгляд перестал быть отстраненным. Словно он принял какое-то решение.
Следом Скевос уверенно объявил:
— Исключено. Я психологически устойчив. Эмбрион, из которого я развился, когда-то проверили на любые отклонения. В том числе и психические. А к постоянному слиянию с кораблем со временем привыкаешь. Вижу, ты готова сделать перерыв?
Развертка передо мной мгновенно погасла. Затем меня приподняли невидимые руки, я всплыла над кроватью…
— Хватит баловаться! Гравитация тебе не игрушка! — возмутилась я, дернувшись в хватке силовых полей.
— Но человечество играет с ней давно, — мягким голосом просветил меня Скевос. — Если бы ты знала, что вытворяют некоторые дамы с помощью фигурно модулированных гравитационных полей… я даже не знаю, что ты почувствовала бы. Шок? Изумление? Праведное возмущение, принесенное из глубин твоего уютного, древнего времени?
— Стыд за далеких потомков! — отрезала я.
И снова дернулась. Но поля надежно прихватывали мое тело под грудью и ягодицами, позволяя лишь барахтаться в воздухе. Не давая развернуться в вертикальное положение.
Скевос удобно закинул руки за голову. И продолжил насмешливо меня разглядывать.
— Скев, — сказала я, решив зайти с другой стороны. — Скев, будь человеком. Отпусти. Хватит!
— Знаешь, — протянул он, — у тебя сейчас такое возмущенное лицо…
Я ответила холодным взглядом. Произнесла, вскидывая подбородок:
— Ладно, побеседую отсюда. Помнишь, что ты сказал про генмодифицирование? Якобы ты не хочешь, чтобы нечто подобное входило в твою жизнь. А как ты объяснишь Ранду? Только не говори, что лишь помог ей отомстить, и ничего больше!
Уголки губ Скевоса раздраженно дернулись.
— Мне не нравится эта тема.
— Я тоже просила меня отпустить, Скев. Ты прислушался к моей просьбе?
