Если бы не девушки и не молодые евреи, то хоть закрывай библиотеку!
Антон Чехов. Ионыч
Нормальный и успешный человек писателем не станет. Он вполне комфортно чувствует себя в окружающей реальности, и для него нет особой необходимости выдумывать какие-то новые миры…
Нет, по-настоящему, такая умная и глубокая мысль ни за что не могла бы прийти в голову оперативнику уголовного розыска Денису Нечаеву – обыкновенному парню двадцати четырех лет от роду, с незаконченным высшим образованием и со стажем работы в полиции, который пока еще измеряется не годами, а месяцами. Во всяком случае, этого бы не произошло в самом начале описываемых событий – хотя не исключено, что к подобному выводу он пришел бы и сам, через некоторое время. Однако забегать вперед, нарушая классическую композицию во имя какого-нибудь там постмодернизма или же, прости господи, концептуализма, совершенно недопустимо для детективного жанра.
Как бы то ни было, оперативный уполномоченный уже приблизился к полутемной сырой подворотне, возле которой его поджидал Владимир Александрович Виноградов.
– Здравствуйте! Вы из отдела полиции?
– Ну допустим. А вы кто?
Владимир Александрович сделал шаг навстречу и протянул руку:
– Моя фамилия Виноградов. Я от Союза писателей, меня попросили подъехать.
– Ага. Понятно. – Оперативный уполномоченный с большим достоинством кивнул, ответил на рукопожатие и поискал глазами номер дома:
– Это здесь у вас, что ли?
– Да, пойдемте. Вон туда, второй двор…
И они пошли.
Впереди – сопровождающий, плотный и невысокий мужчина лет пятидесяти, коротко стриженый, довольно прилично одетый и больше похожий на отставного майора, чем на представителя творческого союза. Вслед за ним, почти не отставая, – молодой оперативник в черной кожаной куртке и в джинсах, в кроссовках и с папкой для документов под мышкой.
– Осторожнее… – Виноградов перешагнул через глубокую, рваную трещину в сером асфальте – очевидно, сегодня ему приходилось проделывать это уже несколько раз, в обоих направлениях.
– Да, спасибо!
Навстречу им из подворотни потянуло холодком.
На всех календарях четвертую неделю значилась весна, однако недоверчивая питерская погода, скорее всего, имела на этот счет свое особенное мнение – напротив арки, вдоль глухой стены дома, по-прежнему темнела полоска упрямого, слежавшегося снега.
Мусора и бытовых отходов во дворе почти не было видно, хотя временами откуда-то доносился отчетливый запах помойки. А еще пахло сыростью, мокрой известкой, мочой и просроченными лекарствами. За бесцветными, пыльными окнами коммунальных квартир то и дело угадывались тени простуженных питерских кошек. То, что где-то над головой есть небо, можно было представить, пожалуй, только по отражению в мутных разливах, оставшихся после очередного дождя.
– Вот… место происшествия.
Денис остановился рядом с Виноградовым. Ничего примечательного: две истертые временем каменные ступеньки, слегка покосившийся козырек… Окна полуподвального помещения были упрятаны за металлическими решетками и за многовековым слоем пыли.
– Там сейчас есть кто-нибудь?
– Да, ночной сторож остался. Я попросил, чтобы дать объяснения…
– Ага, ну… правильно.
Владимир Александрович сделал два шага вниз и толкнул обитую железом дверь:
– Анатолий, вы где?
– Здесь… куда же я денусь?
Виноградов посторонился, пропуская вперед оперативника:
– Вот, познакомьтесь! Анатолий Шарманский, член нашего Союза писателей, знаменитый путешественник и литератор.
В небольшом коридоре за дверью их поджидал коренастый мужчина неопределенного возраста с очень круглым мясистым лицом. Гладко выбритый череп и щегольские ковбойские сапоги придавали ему отдаленное сходство с потрепанным и постаревшим актером Юл ом Бриннером из «Великолепной семерки».
– Здравствуйте.
– А это товарищ из уголовного розыска… простите, как вас по имени-отчеству?
– Денис… Денис Валерьевич, – представился Нечаев и напомнил: – А где сторож-то, который здесь ночью был?
– Ну так вот он.
– Это сторож? – удивился оперативник.
В своей жизни он, разумеется, больше встречал сторожей, чем известных писателей. Однако и те, и другие, по его мнению, должны были выглядеть несколько по-иному.
– Работаю временно, по трудовому договору… – подтвердил тем не менее человек с экзотической внешностью. И посчитал необходимым пояснить: – В результате стечения, так сказать, сложных жизненных обстоятельств.
– Понимаю, – кивнул зачем-то оперативный уполномоченный. И оглядел коридор:
– Темновато у вас.
– Экономия, – пожал плечами Виноградов.
– Понимаю, – повторил оперативник. И посмотрел на Шарманского: – Ну, ведите! Показывайте, что там и где…
Книжный склад представлял собой обыкновенный полуподвал с каменным полом и стенами, на которых еще оставалась потрескавшаяся штукатурка. Если не принимать во внимание мелкий мусор с обрывками упаковочной пленки и серой дешевой бумаги, в помещении склада было совершенно пусто.
