Адам Рудобельский стоял в очереди к телефону-автомату. Очередь почти не двигалась, и Адам от нечего делать следил за табло на фасаде административного здания в стиле ложного классицизма. В бегущей строке проплывали по очереди число, время и температура воздуха.
Если верить пробегающим цифрам, все было не так уж плохо: 10 утра 28 августа, температура воздуха +21.
Данные бегущей строки и ощущения Адама не совпадали.
Во-первых, голова раскалывалась после вчерашнего пива с водкой, подтверждая печальную истину: нельзя вылечить душу, не погубив печень.
Во-вторых, Адам был убежден, что его время прошло, хотя по факту с недавних пор времени было непривычно много.
Употреблял Адам его бездарно: восемь месяцев культивировал вину за Юлькину неверность.
В том, что случилось, Адам Рудобельский винил только себя, потому что он – мужчина, значит, за все в ответе. Сильный отвечает за слабого, муж – за жену. Библейские истины.
Если бы у них с Юлькой были дети, никакой змей Витька не сумел бы заползти в их постель. Эта мысль доводила Рудобельского до белого каления именно потому, что Юлька детей не хотела. Бывают такие женщины, одна на миллион, и вот надо ж такому случиться – одна из миллиона стала женой Адама! Выверт судьбы. Цыганское счастье.
Наконец очередь к телефону-автомату рассосалась, Адам снял трубку таксофона:
– Здравствуйте. Я по объявлению.
– Да! – Грудной, низкий, с привкусом шампанского, завораживающий женский голос прикоснулся к душе. Из будущего или из прошлого был этот голос?
Застигнутый врасплох, Адам пропустил реплику.
– Алло? Излагайте! – Голос искушал.
Адам взмок от напряжения (будь оно неладно, это пиво с водкой):
– Я могу посмотреть квартиру?
– Конечно! Когда вам удобно?
– Мне удобно прямо сейчас.
– Приезжайте. Адрес запишите.
– Я запомню, говорите.
– Постовая, дом 4, квартира 86, первый подъезд, восьмой этаж. Десятиэтажка из красного кирпича, вставки из желтого кирпича, слева от остановки, первый подъезд.
– Найду, – бросил в трубку Адам.
Звонок застал Маргариту Галкину перед компьютером. Она все еще не теряла надежды найти работу и рылась в недрах сайтов на тему «Job». Требовались администраторы в ночной клуб до 35 лет, менеджеры в клуб караоке, стрессоустойчивые и с опытом работы, требовались няни к младенцам, сиделки к больным – тоже с опытом работы и медицинским образованием, и домработницы. Домработницы шли нарасхват у владельцев особняков от 150 до 350 квадратных метров. Уборка, стирка, глажка, уход за зелеными друзьями, приготовление завтраков, обедов и ужинов для семьи из трех или четырех человек. И все за двадцать тысяч в месяц при одном выходном. Просто сказ про то, как поп работницу нанимал: погладила – спи-отдыхай, постирала – спи-отдыхай.
Домработницей Маргарита заделываться не торопилась: готовка никогда не приносила ей радости.
К тому же, если вдуматься, глажка чужого белья – это слишком интимно, отдает фетишизмом.
Да и в уходе за зелеными друзьями у Галкиной не было навыков и, что важнее, – призвания. Работа бортпроводницы не предполагала наличия никаких друзей, ни зеленых, ни четвероногих. Даже школьные, и те со временем рассосались.
Голос. Да, голос отвлек Галкину от невеселых мыслей.
Голос у мужчины был густым и теплым, как гречишный мед. В таком голосе можно увязнуть, утонуть, в него можно влипнуть. «Определенно секси», – решила Маргарита, и сердечная мышца сделала на несколько сокращений больше.
В необъяснимом волнении экс-стюардесса поднялась и подошла к зеркалу.
Копна рыжих волос перехвачена лентой, лицо без косметики. Ни одной морщины.
Свободная, крупной вязки туника и гетры. Остаться в них или переодеться? Галкина повертелась перед зеркалом: под туникой угадывался абрис стройных линий. Ногам позавидовала бы любая дива с рекламы колготок. Она все еще в обойме, все еще готова к войне полов. Вопреки, наперекор, несмотря на…
Маргарита припудрила нос, брызнула остатками Guerlain Mitsouko на запястья и затылок, следуя рекомендациям Катрин Денев.
Настойчивый звонок в прихожей развеял предромантический транс Маргариты.
Скользнув в прихожую, заглянула в глазок: высокий мужчина в белой рубашке с короткими рукавами стоял вполоборота к двери, будто собирался уйти. Маргарита повернула ключ, отворила дверь и с тупым удивлением уставилась на подбородок мужчины. Тут ее качнуло, да так, что она схватилась за косяк.
– Вы?! – Вопрос был задан скорее коварной судьбе, чем мужчине.
На лице гостя отразилась масса чувств: от недоумения до суеверного ужаса. Перед ним стояла та самая бортпроводница того самого рейса Магадан – Москва, на котором он навтыкал каким-то зэкам, после чего сразу по прилете в Домодедово-дурдомово его сдали в дежурную часть вместе с этими зэками. И все из-за этой рыжей бестии! Точно, он даже вспомнил ее запах – свежий и чувственно-дразнящий.
В эту минуту рыжая бестия попыталась захлопнуть дверь перед носом Адама! Ну уж нет – Адам подставил ногу:
– Подождите!
– Вы что себе позволяете? – Неукротимая копна волос встала дыбом, синие глаза метали молнии. Вокруг рыжей искрило, не хватало только таблички с черепом, скрещенными костями и надписью «Не влезай – убьет».
