УВЕДОМЛЕНИЕ
Это – СКАЗКА!
ВСЕ совпадения лиц, имен, пространства и времени – СЛУЧАЙНЫ.
События ПРИДУМАНЫ и наяву НИКОГДА не происходили.
Великий Энтомолог – Владимир Владимирович – учил: хороший читатель знает, что искать в книге реальную жизнь, живых людей и прочее – занятие бессмысленное.
РАЗЪЯСНЕНИЕ
Во многой мудрости много печали – сказал сами знаете кто. Потому, недозволенно смешивая жанры (о, как смешивает их жизнь!), впадая в мистику, смакуя недозволенное, чувственно воспевая невоспеваемое, сносок, ссылок и разъяснений не даем, отсекая праздношатающихся. Братья-по-разуму и так поймут (в крайнем случае, с помощью «гуглов» и разнообразных «википедий» – благо развелось их на закате Пятой расы).
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ!
Текст книги содержит нецензурные слова, жаргонизмы, натуралистические сцены табакокурения, эротики, употребления алкоголя, насилия и жестокости, прочих неблаговидных поступков, магических ритуалов и оккультных практик. Это вредит вашему здоровью.
НЕ РЕКОМЕНДУЕТСЯ ЧИТАТЬ: детям до 18 лет, беременным, легковнушаемым, зомбированным, одержимым бесами, неуравновешенным особам с психическими отклонениями.
ВНИМАНИЕ!
Категорически запрещается повторять ритуалы и оккультные практики, описанные в книге. ПОМНИТЕ: занятие магией без необходимой подготовки приведет к обратному.
ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ!!!
В данном тексте закодирована информация с элементами экзорцизма, которая может крайне вредно повлиять на последователей Сатаны и членов деструктивных сект.
…необходимо иметь смелость
видеть вещи такими, какие они есть.
Освальд Шпенглер
Пиши о том, что знаешь.
Сомерсет Моэм
Часть пятая
«эвоЛЮЦИя»
Глава первая
Утро, 22 января 2014 года, среда
(продолжение)
***
– Да проснись же!
«…Верин голос».
– Так не честно!
«…тормошит за плечи».
– Гад! Гад…
«…веки прожигает колючий свет».
***
Вера трясла мое залежалое тело, зареванно шмыгая носом:
– Да проснись же!
Я разлепил глаза.
– Ну, слава Богу! – выдохнула Вера, заскулила и упала мне на грудь.
Зарыдала:
– Я думала, ты умер…
Ответить было тяжело, почти невозможно.
Я сделал попытку прошептать что-либо утешительное, но лишь замычал.
***
Вера долго плакала.
У меня затекло плечо, на котором она примостила голову.
От ее слез промокла футболка.
– Хорошо, что ты не умер, – всхлипнула Вера.
Она поднялась, посмотрела на меня красными глазами, утерлась ладошкой.
– Хорошо, – согласился я. Голос был сиплый, будто чужой.
– Я так испугалась…
Она была запухшей, маленькой и беззащитной. В короткой ночной рубашке.
Я протянул вялую, мало послушную руку. Дотронулся ее колена, скользнул по атласному бедру вверх.
– Не надо, – сказала Вера, убрала мою руку. – Вернее, я так не могу.
Она снова заплакала.
Я приподнялся на локте. Усмиряя желание, обнял ее за плечи, наклонил к себе. Тронул губами мокрую щеку.
– Что у тебя случилось?
Вера шмыгнула носом, поднесла платочек, высморкалась.
– Я очень испугалась, когда увидела тебя без чувств. Я подумала, что ты умер, и мне теперь некуда идти.
Она опять высморкалась. Под сердцем укололо обидой:
«Она не обо мне…».
Будто прочитав мои мысли, Вера поправилась:
– Только не подумай, что я в первую очередь о себе думала. Нет, конечно! Мне тебя жалко было. Но и себя мне было жалко. У меня сейчас все так дурацки сложилось, – Вера заплакано поджала губы, изображая печальную улыбку. – Мне негде жить в Киеве, кроме, как у тебя. С родственниками рассорилась, а теперь и в общежитие пойти не могу.
***
Она обиженно шмыгнула носом, отвернула голову. В уголках глаз опять выступили слезы.
Я почувствовал ее боль и обиду.
– Не нужно в общежитие, – сказал я. – Даже если со мною что-то случится… Тем более – если со мною что-то случится – ты должна оставаться здесь. Договорились? Раз и навсегда.
Вера кивнула, но я видел, что беспокойство ее не прошло.
– Рассказывай.
– Мне страшно.
– Тебя кто-то обидел?
– Не успел. Я отказалась. И теперь…
– Давай по порядку. Вчера ты молчала.
– Я не хотела тебя расстраивать. А сегодня, когда ты чуть не умер… – Вера посмотрела в серое окно, будто решая, с чего начать.
***
– После того, как мы стали вместе, ну… я стала у тебя ночевать, то чувствовала, что тебе порою нужно оставаться самому. Бывало, пары заканчивались, я была свободна, могла идти домой, но понимала, что к тебе возвращаться не нужно. А порою – что переночевать у тебя не выйдет, потому как тебя нет дома. Ну и… Я говорила, что у подружки оставалась. Но не всегда… – Вера виновато вздохнула, – нет у меня такой подружки, которая бы разрешала постоянно у себя ночевать. Потому я ходила в наше общежитие – там у меня есть закрепленное место. Раньше все было нормально: хоть не квартира, но терпимо – никто меня особо не занимал. А теперь…
Вера затравленно посмотрела на меня, шмыгнула носом, готовясь заплакать.
– К тебе приставали?
– Не то, чтобы… Сейчас в общежитии живет много не местных парней, в основном из западной Украины: и ровесники, и постарше, а есть совсем взрослые мужики. Как на Майдане революция началась, так и живут. Не знаю, какое отношение они имеют к университету, но живут, видимо, с разрешения коменданта, ведут себя дерзко, хоть особо не пьют, и не дерутся. Флаги у них черно-красные, и еще какие-то черные, с непонятными символами. Все в наколках со свастиками. Называют себя «побратимами», между собой здороваются, как фашисты в кино – руку вперед кидают. Ну, ребята наши их боятся, лебезят, а девчонки с ними встречаются, ну, ты понимаешь как…
