Ранней весной промысловый охотник Микула возвращался с дальней заимки, где прожил в полном одиночестве две недели, занимаясь добычей соболя. Трофеи были не сказать, чтобы очень богатые, но в его жизни бывало и хуже. Охотник среди жителей сибирского поселения промысловиков ростом не выделялся, а вот размах плеч был такой, что в любые двери он входил только боком. Поэтому силой он обладал особенной, с юных лет против него в кулачном бою никто устоять не мог – бил, как конь копытом, поэтому при совместном застолье на праздниках к нему никто не задирался. От роду ему исполнилось неполных 25 лет, день рождения был впереди, потому что родился в начале июля, жил он один в избушке на краю поселения, родители рано преставились, а женой не обзавелся – много времени пропадал в тайге на промысле.
Микула шел в коротких снегоступах по уже подтаявшему снегу среди вековых кедров и разлапистых пихт, думая о своей жизни. Друзья советовали жениться, но он в этом вопросе был абсолютно несведущ, на общих гуляниях по праздникам бывал редко, предпочитая бродить по тайге в поисках соболей да куниц.
Внезапно он увидел, как из небольшого сугроба идет пар, «наверное, там обитает росомаха, для берлоги Хозяина тайги место неподходящее». Охотник не боялся встреч с медведями в это время, потому что косолапые еще мирно спали, летом и осенью ему пару раз приходилось пересекаться с этими грозными хищниками, но они расходились мирно. Еще дед учил его не убивать живность без надобности, а также обучил тайным приемам в единоборстве с опасными лесными обитателями, да как избежать схватки с Хозяином тайги.
Микула снял снегоступы и стал по дуге обходить сугроб, который намело около подножия скалы, подойдя почти вплотную к отвесной каменной стене, он вдруг провалился и очутился в подземелье. Над головой высоко зияло отверстие, но добраться туда не было возможности, потому что стены естественной щели были гладкими, отвесными и без видимых уступов.
«Так вот почему парок из снега шел, – подумал охотник, – здесь намного теплее и воздух подземелья через щель выходил наружу». Микула медленно прошел по коридору с невысоким потолком, но с его ростом можно было идти, не сгибаясь. Впереди было темно, а место приземления освещалось, просачивающимся сквозь образовавшуюся дыру неярким светом.
«Хорошо, что ружье и сидор с пушниной, да запасами еды и воды с собой, неизвестно, сколько здесь блукать, надо идти осторожно, чтобы не провалиться еще глубже», – подумал Микула.
Воздух был не затхлым, видимо, вентиляция осуществлялась через естественные трещины в скальном монолите. Идти в абсолютной темноте дальше было опасно, поэтому, сделав несколько шагов по туннелю, он вернулся и стал при тусклом свете, проникающим из проделанной его телом дыры, искать палку, чтобы сделать факел, намотав на нее полоски из разорванного нижнего белья, что лежало в сидоре. Вскоре он был готов, пропитав ткань ружейным маслом, охотник высек огнивом огонь и уверенно двинулся в путь…
Через несколько саженей коридор привел к небольшой пещере, нижняя часть которой была усеяна мелкими хвойными ветками, что было загадкой для охотника, но он решил обдумать этот вопрос позже, а сейчас сделать привал и перекусить. Быстро собрав сухие ветки, разжег костер, а факел потушил.
Но оказалось, что проголодался не только он, внезапно раздалось шуршание крыльев, и сверху упала огромная летучая мышь, размером с таежного волка, пытаясь с ходу впиться зубами в шею. Спас малахай, собственноручно сшитый из шкуры сибирского изюбря, который надежно защищал голову и шею, но от удара охотник опешил на некоторое время. Микола быстро пришел в себя и выхватил свой огромного размера охотничий нож, который всегда носил на поясе – его острый клинок был длиной в 10 вершков (44,5 см). В народе тесак называли «рожон», такие пики из особо прочного металла приторачивали на прочную слегу, чтобы сделать рогатину и идти врукопашную на медведя. Отсюда и поговорка пошла: «Не лезь на рожон».
Сражаться с вурдалаком было нелегко, потому что, кроме острых когтей и зубов, он бил человека сильными перепончатыми крыльями, если бы не боевой нож с острым, как лезвие бритвы клинком, то трудно сказать – кто стал бы победителем в схватке. Изловчившись, Микула сделал несколько удачных выпадов и пронзил чудище насквозь, с диким визгом тварь затрепыхалась, а затем замертво рухнула на пол. Охотник, вытерев выступивший от напряжения пот, поднялся и внимательно осмотрелся вокруг, готовый к новой схватке, он тяжело дышал, но не от усталости – чудище при нападении сбило дыхание своим весом. Запалив факел, Микула поднял руку как можно выше и осмотрел свод пещеры, но больше никого не увидел, только вдоль стен обнаружил несколько обглоданных скелетов размером со сторожевого пса, но принадлежавших, скорее всего, крысам, судя по длинным хвостам. «Вот это мышки здесь водятся – надо выбираться скорее, потому что картечи с собой нет, дробь их не возьмет, нож мало поможет, возьмут числом», – размышлял охотник.
