«Открыть или вернуть отправителю?»
Настасья Игоревна посматривала на коробку, оставленную на чайном столике горничной Глашей. Пару мгновений назад та ворвалась в комнату с распаленными докрасна щеками и растрепанной косой, будто бежала не с первого этажа на второй, а целую версту до усадьбы.
– Помилуйте, барышня! – упала на колени она, ибо прервала мирное чаепитие своей госпожи. – Не гневайтесь! Подарок вам! С письмом! Секретный!
Чуть приподняв брови, тем самым проявив лишь легкую заинтересованность, Настасья взглянула на сверток в цветной бумаге и приложенным письмом.
– Чего же мне гневаться? Ты принесла глоток воздуха, Глаша, – с улыбкой отвечала та. – Тоска заселила даже углы этого дома… уж не думала, что кто-то посмеет ее разогнать. И кто посмел?
– Князь Ростислав Маркович Лукавский, – глаза служанки загорелись призрением. – Посыльный доставил… Велел лично в руки вам передать.
– Любопытно, – заиграли глаза Настасьи Игоревны.
– Может от греха подальше вернуть его милости? – дрожащим голосом шептала горничная.
– С чего такая беспардонность, Глаша? Князь ко мне с душой, а я ему пинок по чести? – не сводя глаз с посылки, отвечала барышня.
– О нем такое в народе поговаривают, – дрожащим голосом протестовала крестьянка, – где он к девушкам на выданье сватается, беда там является. – Поговаривают, что колдун он.
– Судачат всё, ироды, – хладнокровно отвечала та. – Не знают что придумать. Не нравятся ему барышни наши, – вот и выбирает. – Не суди о том, что тебе не ведомо, полоумная!
Глаша смолкла и тихонько попятилась к стене.
Настасья Игоревна замерла с фарфоровой чашкой у губ и невольно прислушалась к тиканию настенных часов, монотонно отбивающих секунды. И ей все чаще казалось, что они отсчитывают время ее унылой жизни. И порой чудилось, что каждый «тик» готовился поставить точку в ее надеждах на добрые перемены.
Да что там: двадцатидвухлетняя барышня только и сетовала на свою несносную жизнь, с самого детства. Лишенная родительского внимания и не взлюбившая нянек да воспитателей, она поначалу пакостничала прислуге. Рукоделие да обучение музыке вызывали отвращение. Грамота – и вовсе скука скучная. Но вот повзрослев, увлеклась… интригами и тайными встречами с дворянами, имевшими скверную репутацию. А потому перестали с их семьей знаться многие почтенные персоны, да и в дом к ним захаживать стали всё реже и реже.
А вот внимание князя много что значило – вероятнее всего, после этого подарка последуют разговоры о помолвке. И обделить вниманием его милость могло стоить барышне многого. Ей-то немыслимо замуж хотелось, вырваться из своего заточения. А он-то завидный жених, правда с темненькой репутацией.
«Милая Настасья Игоревна! Не посчитайте за дерзость мое желание поделиться с вами крайне любопытной вещицей. В наших краях о такой диковинке не ведают, я привез ее из Запада, а потому прошу Вашу милость сохранить в строжайшем секрете мой подарок. Поверьте, он станет для вас настоящим волшебством, о котором вы и думать не могли. Он будет свидетелем каждого мгновения вашей жизни, станет сопровождать вас везде, слышать вас, служить вам и порой даже знать ваши мысли. Не посчитайте меня глупцом и фантазером, я не преувеличиваю и уж точно не выдумываю, ибо имею у себя такую же небылицу. С ней Вы станете не просто современней, а могущественней, она способна делать невероятные вещи, почти фокусы, – и ей дано то, на что ещё не способен ни один человек, ни одно магическое приспособление. Мы с вами, премилейшая, имеем честь первыми познать эту вещицу. Только через сто пятьдесят лет человечество потеряет рассудок из-за нее.
