…Так уходит последняя жизнь,
Последняя жизнь на то, чтоб понять,
Что, скорее всего, не имеют ответов ваще
Вопросы любви…
Мимо здания школы проехал «опель», из раскрытых окон которого гремела музыка, но автомобиль скоро скрылся из виду, и голос Кортнева растворился в городском шуме. Прозвенел звонок с последнего урока, и толпа радостно галдящих школьников скатилась со школьных ступенек.
– Ты домой?
– Ага!
– Я провожу!
– Спасибо! А ты на тренировку не опоздаешь?
– Нет, мы выиграли соревнования, так что у нас пока нет дополнительных занятий.
– Ну, ты, Андрюх, теперь чемпион! – засмеялась девушка.
– Если бы! Впереди ещё городской тур.
– Опять будете тренироваться день и ночь? – В её голосе послышалось лёгкое недовольство.
– А ты как думала? – парень задумался, а через секунду его лицо озарила лучезарная улыбка. – Но в эту субботу я свободен. Маш, пойдём погуляем?
– Давай, а куда?
– Я слышал, в парке установили аттракционы. Давай посмотрим!
– Окей, когда встречаемся?
– Часов в 12?
– Давай!
– Значит, договорились! Я за тобой зайду.
– Ладно. – Девушка на несколько секунд задержала сияющий взгляд на своём спутнике, а потом смущённо улыбнулась и добавила: – Ну, пока, спасибо, что проводил!
Он развернулся, махнул ей рукой, и всю дорогу до дома глупая улыбка не сходила с его лица.
Алексей, шагая через ступеньку, поднимался на третий этаж красивого сталинского дома почти в центре Москвы.
– Мам?
– Привет, Алёш! Есть будешь?
– Да, спасибо!
Вымыв руки, он хлопнулся на стул у стены – на место, с детства считавшееся Алёшиным. Мать поставила перед ним тарелку с ужином.
– О! Котлеты! Мои любимые!
Мать заулыбалась.
– Бабушкины огурцы будешь?
– Давай!
Дом для Алёши пах детством: мамины супы и котлеты, бабушкины солёные огурцы и варенье.
– Папа дома?
– Нет, он сегодня будет поздно. Они никак не могут составить программу концерта.
– Ясно.
Отец занимался организацией концертов и фестивалей, а мама, логопед по специальности, работала с детьми на дому. Это давало ей возможность самой устанавливать график работы, чтобы хватало времени на дом и семью, но Алексея раздражало частое присутствие чужих детей дома. Единственный ребёнок в семье, он с удовольствием принимал всю родительскую заботу и не питал особой симпатии к малышне. Зато его мать любила детей, ей всегда удавалось найти общий язык с любым ребёнком, и, возможно, в этом был залог её успешной работы. Анна Васильевна никогда не заикалась об этом, но в общении с детьми она выплёскивала свою нерастраченную материнскую любовь: много лет назад, когда её сын учился в школе, она забеременела снова и была бы счастлива родить второго ребёнка, но жизнь распорядилась иначе. Беременность закончилась выкидышем, и с тех пор судьба не дала ни одного шанса ещё совсем не старой Анне.
А теперь сын вырос, мамина забота была нужна ему всё меньше и меньше. Скрепя сердце они с мужем даже отдали ему в пользование квартиру, которая пустовала после смерти Анниной свекрови. И хотя сердце у Анны щемило, когда она помогала сыну устраиваться в бабушкиной квартире, она, будучи хорошей матерью, ни разу не заикнулась ему о том, как будет тосковать по своему единственному ребёнку. Она понимала: сын стал взрослым, и нужно радоваться его стремлению быть самостоятельным. И она радовалась, как могла, повторяя про себя слова кого-то из философов: «Цель нашего воспитания – научить наших детей обходиться без нас». Ну, и конечно, как всегда и во всём, её поддерживал муж, однажды и навсегда ставший её опорой, и теперь она не представляла себя без него.
– Спасибо, мам!
Сын встал из-за стола и скрылся в своей комнате. Анна с лёгкой грустью посмотрела на захлопнувшуюся дверь и подошла к раковине.
Зайдя в комнату, Алексей тут же включил компьютер. Он ухлопал не меньше часа на просмотр новостей районного масштаба, а также в поисках грядущих мероприятий, но увы! Все выставки были проведены, все детские садики открыты, и даже митингов, как назло, не предвиделось. И даже очередное отцовское мероприятие (прекрасное подспорье для начинающего журналиста), к Лёшиному глубочайшему сожалению, находилось в состоянии «надо было позавчера, а у нас конь не валялся». Алексей раздражённо хлопнул ладонью по столу, потом схватил телефон и набрал другу.
– Серёг, привет! Как твоё ничего?.. Как репортаж?.. Уже?!. Какой молодец! – Последнее было произнесено с плохо скрытым сарказмом. – Что значит отсутствие личной жизни!
Настроение у Алексея было поганое, и он не удержался, чтобы не поддеть друга, который месяц назад расстался со своей девушкой и с тех пор активно проповедовал воздержание и распространял вокруг себя ауру «учение – свет».
– Не завидуй!
«Да уж, – подумал Алексей, – завидовать тут нечему».
Нарисовавшаяся «вдруг откуда ни возьмись» проблема у молодого человека как раз была результатом весьма активной личной жизни. В последнее время он пытался наладить отношения (и вполне успешно!) с Лерой – его давней подругой. «Давней» означало «с первого курса», с тех пор как Лера впервые взглянула в его глаза и бесповоротно растворилась в них, а Алексей решил, что ему нравится этот по-собачьи преданный взгляд.
