Они идут эти люди стройными рядами
Идут мимо да ведь все в жизни идет мимо идут мимо и никто из них даже не оглянется на меня
Мы все идем мимо и это обычно это привычно
Мы боремся за свое место под красным кругом хищного света но у нас его вдруг отнимают и это уже не твое место а чужое не твоя жизнь а чужая
Иногда от этого хочется выть иногда разъяриться иногда разбить голову о стену пусть вытечет красный мозг но и то и другое и третье бесполезно
Ты пройдешь и следа от тебя не останется
И вот ты смотришь наблюдаешь как шли и шли и шли мимо других другие
Кто шел ногами кто полз безногий
Ты себя утешаешь что нет времени да все чепуха время есть
Еще как есть оно и есть единственная правда все остальное смешные призраки
Книги – призраки фильмы – призраки песни – призраки разговоры – призраки
Кто-то застрелился кто-то женился кто-то родил ребенка кто-то намалевал грозный плакат и идет с ним убивать людей
Кто-то намалевал небесную икону и молится на нее
Кто-то намалевал на дырявом холсте красную кашу и жадно ест ее нарисованной ложкой
Кто-то получил много денег у кого-то много денег украли это неважно
Все неважно кроме хода времен
Оно смеясь сотрет в порошок всё и даже наши крепкие железные черепа в наших могилах
А может черепа хрустальные им в затылок бьет свет и выходит из пустых глазниц наружу
Этот хрустальный свет знаете он очень дорого стоит
Дырки в черепе светятся сверкают кому-то страшно кто-то ржет как сивый мерин
Хорошо это или плохо наверное хорошо если мир так устроен
Мы должны освобождать место для прихода других
А другие несчастные дураки поймаются в эти же сети мне их жалко других дураков я иду мимо мне скоро уходить и что в этом такого ну уйду и все дела и придет другой
Другая другие
Они забудут мое имя
Ни за что и никогда не забудем имя Ленин
А люди все идут идут идут стройными рядами
Идут как на демонстрацию
Идут и несут над собой флаги транспаранты и портреты
Идут флаги идут транспаранты бодро шагают портреты
Идут и поют на ветру свои песни
Идут молча сжав нарисованные зубы
Идут на смерть встают ко рву
Это я красная тряпка гляжу в лицо тому кто сейчас меня расстреляет
Это я красный шершавый картон гляжу в лицо тому кого я сейчас расстреляю
Да нет бросьте шутка это я красная девка сижу в теплой комнате и сыто довольно пишу людские буквы
Да нет я красная полоумная старуха сижу в холодном голодном подвале решетка над головой в нее льется младенческий молочный свет
И я не могу никуда убежать
Хотя очень хочу
Я не могу сбежать из своей жизни хотя так хочу так хочу так
Но это бесполезно
Меня стерегут
Молчаливая плотная масса красного народу меня стережет
Это мой народ
Он подсматривает за мной в красный волчий глазок
Когда я плачу он смеется надо мной
Когда я бью кулаками в стену он хрипло кричит прекратить
Я жду казни а проще сказать смерти
Но пока я еще не умерла я хочу кое-что сделать
Я хочу нарисовать этих людей что все идут и идут мимо меня
Простите но очень хочу
Что такого плохого в этом желании не казните меня за него
Для кого это я делаю для себя нет не для себя для них нет не для них им это не нужно их уже нет для других нет и другим это не нужно сейчас мало кому нужны старые иероглифы
Старые знаки на старой стене
Нарисованы кровью а вы думали красным вареньем
Я знаете ли делаю это просто так
Вот так просто так и все
Можно же делать что-то просто так
А люди все идут все идут и идут и я боюсь я не успею их зарисовать
Это никакая не книга это просто рисунки я рисую красной предсмертной краской тех кто идет мимо кто уже давно прошел но почему-то вернулся
Иногда время смеясь делает круг и возвращается и мертвые люди опять идут мимо
Я их вижу я их рисую художник он и в тюрьме художник
Я все время думаю о том как бы убежать завтра послезавтра
Ключ лязгает в замке это пришли за мной
Это мое время прошло мимо меня
Я покорно встаю и иду мне уже не успеть
И убежать не смогу застрелят меня на бегу
Значит дорисует кто-то другой кто это уже неважно
Медсестры больницы в Заполярье склоняются над больным Иваном. – Больного Ивана нашли в снегу, он совершил побег и отморозил ноги, ему их ампутировали. – Больной Иван бредит и видит елку, а под елкой сидит больной Ленин. – Больной Ленин и больной Иван подают друг другу руки. – Они удивленно смотрят на двух женщин, что в другом погибшем времени вбегают в спальню к больному Ленину. – Женщин зовут: молодую Надежда Сергеевна Аллилуева, старую Надежда Константиновна Крупская.
Койка под человеком коротко и хищно лязгнула, он, еще не сознавая, где он, захотел повернуться набок, не смог – и рассердился, и очнулся.
– Галь! а Галь! Очухался обмороженный!
Он глядел, все расплывалось перед хрустальными шарами глаз. Из твердых глаз лились слезы. Зачем они лились? Как им приказать не литься?
Каблуки стучали.
К его койке шли женщины. Строго шли, по звуку шагов это было понятно.
И, судя по стуку каблуков, их было две.
Первая шла четко и часто. Вторая – медленнее, тяжелее.
