Ты, глазурь-печатка, пламенем – во мрак!
Я – живой заплаткой: Время – главный враг.
Тело белое глядится кочергой,
Прошлым бешенством-безумьем – ни ногой
В эту семечек – в метели – шелуху,
В те сугробы, что ложатся под соху,
Под железного мороза дикий плуг —
Где там жар голиц округ нежнейших рук!.. —
В те частушки, что на площади алкаш
Голосит, подачкой солнцу, баш на баш,
В ту сибиринку, татарский глаз разрез
На собачью стаю, в тот мохнатый лес,
Лай кликуший, душу вывернет носком
Крупновязаным!.. разлука – в горле ком…
Там Байкал слезою синею течет!
Там стою я, дни-огни наперечет,
На брегу, близ изумрудной Ангары —
В небе-море самолетные костры!
И на рынок там ворвусь из-за угла —
Зимний гусь, боец, ну что, твоя взяла!
Выжгло Время мне земную благодать.
Между всеми – хоть на рынке порыдать!
Снежный рынок, посреди тебя стою —
Ты мой храм, паникадилом жизнь мою
Подпали! кадилом перечным зажги!
Задеру башку – а не видать ни зги:
Синь великая польется мне в глаза,
Неболикая, немая бирюза,
Вот, Байкал, едва уйму чудную дрожь —
Всем посконным небом надо мной плывешь!
Ты мой купол! Я – лишь роспись на тебе:
По соленой штукатурке, по судьбе!
Я – казармы, я – слезами, водопад
Криков, шепотов, прощания солдат,
Позолота я, и звезды без числа,
Окна – сотами, медовой сытью – мгла,
Это пристань, и змеиная волна,
Ну же, выстынь в льдяном зеркале без дна,
Перламутром, перлом, помнящим Раскол,
Протопоп да чада – вон, по льду побрел…
Ах ты, Время! В модных латах… все звенишь!
Я – зерно, а ты – прожорливая мышь…
Я – куржак, налипла слоем на стрехе,
Волчьим воем глухо каюсь во грехе…
Ох, мой рынок! Ангара-моя-вода!
Окунусь – и не восстану никогда
Из смарагдом зеленеющего сна:
Я твоя стремнина, мощная волна!
Как одну толкнул вперед тебя Отец?!
Как в тайге уснул стрелецкий голубец…
Голомянки, сиги, омули, ельцы,
Лучезарные ленки – во все концы
Толщи чистой, яркоглазой, ледяной —
Догонять меня: ах, станет что со мной…
Погоди, моя девчонка! Погоди!..
Зарядят в ночи старухины дожди,
То ли вдовий, то ль монаший взденешь плат —
А тобой в дегтярной тьме огни глядят…
Ох, мой рынок! Ну, давай, в огнях торгуй!
В небеса швыряй замерзлых сливок буй!
Мой буй-тур, алмазный княжич, снеговей —
Синь-вина плесни в ладони мне, налей!
Горсть подставлю, кожу горечью сожгу,
Жадно выпью, захмелею на бегу,
Только выстонать всю правду – вышел срок! —
Только выбросить дареный перстенек
Во сугробы, только выстыть на ветру,
Только выкрикнуть: не смейся! не умру! —
Над заваленным орехами лотком,
Над завязанным отчаянно мешком —
Нежный омуль там, да вяленый чебак,
Мне, безумке, ты, рыбак, отдай за так!
Я – все эти оснеженные лотки!
Я – собакам кость из пламенной руки!
Я – лимоны, мед, вся золотая снедь,
Я сверкаю, не даю вам помереть,
Я кормлю собой собак, зверей, людей
На изломе, на отлете площадей,
Вот уже я пища ваша, град и весь,
И себя насущным хлебом дам вам днесь!
Рынок! рынок! Тыквы, чир, окорока!
И черника, и брусника – на века!
Черемшовый – из бочонка – терпкий дух…
Бормотанье, как вязанье, двух старух…
А девчонка пляшет, ягодку жуя…
Не гляди, ведь страшно… вылитая я…
Ярко-красно с досок ягоды текут
В белизну… да поживи ты пять минут…
Погляди на кистеперые платки,
На меха на кочерге святой руки,
На соболий сверк синеющих снегов —
Я, родные, вот я ваша вся любовь!
Вот такою вы запомните меня:
Здесь – на рынке зимнем – языком огня —
Над сияньем репы, клюквы и капуст —
Над дрожаньем в заревой улыбке уст —
Время, дай обнять!.. Целуй, метельный враг!..
…я – глазурь-печатка – пламенем – во мрак.
