Пролог
Мальчик кричал. Его пальцы судорожно цеплялись за стенки, оставляя глубокие борозды. Земля с примесью глины была слишком мягкой, чтобы за нее можно было зацепиться. Она забивалась под ногти, падала на одежду, оставляя грязные разводы, смешивалась с дождем, создавая тошнотворный аромат.
– Помоги! Пожалуйста! Я больше не буду! – по побелевшему лицу пленника катилиись грязные дорожки слез.
Чудовище хохотало. От его смеха и звериного оскала, совсем не похожего на улыбку, внутри мальчика все похолодело, и он снова скатился на дно.
Ступни тут же погрузились в глину. С чавкающим звуком мальчик освободил ноги и прислонился спиной к стене, стараясь снова не угодить в ловушку.
– Ты похож на лягушонка, – издевался монстр, – помнишь сказку, где лягушонок взбивал молоко?
– Прости меня, пожалуйста! Я умоляю!
От страха и холода тело скрутило в баранку. Предательское чувство отчаяния понукало смириться с неизбежным.
– Люблю, когда меня умоляют.
Сверху опустился канат. Мальчик не веря своим глазам вцепился в него, словно утопающий за соломинку. Собрав остатки сил, он шумно дыша полез наверх. Ноги скользили, пальцы жутко ныли и болели. Но он упорно лез, пока голова не показалась над поверхностью ямы.
Спасен! Неужели спасен!
Удар по голове был настолько неожиданным, что на лице на секунду застыло удивление.
Пальцы разжались, и спасительная свобода с уханьем унеслась вверх. А затем пришла боль. Настолько сильная, что мальчик несколько минут мог только тяжело дышать, широко открыв рот.
– Лягушонок со сломанной лапкой!
Тело пронзили сотни электрических иголок. Было гораздо хуже, чем в прошлый раз в кабинете стоматолога, когда бормашина задела нерв.
Чудовище сверху хохотало. Потом замолчало. Сквозь шум дождя раздался звук волочения. С края свесился толстый шланг, похожий на большую сдувшуюся змею.
– А умеет ли лягушонок плавать?
«Змея» напряглась, стала раздуваться и вдруг забилась в конвульсиях, исторгая из себя потоки грязной, отдающей тиной воды. Мальчик не успел прикрыть голову, как вода ударила в лицо, проникая в рот, уши, заливаясь за шиворот. Мальчик задыхался. Он даже не заметил, как его тело стало медленно погружаться в глину.
Глава 1
Желтые в крапинку листья, облепили узкую дорогу. Надвигалась непогода. Холодный ветер нагнал темные тучи, которые скрыли солнце и превратили день в вечер. Одинокая ворона заметила ярко-желтый свет фар и вспорхнула на дерево. Нахохлилась и злобно закаркала вслед незваным гостям.
Автомобиль притормозил около ржавых ворот. Передняя дверь распахнулась и показался человек со взъерошенными черными волосами с проседью. Ветер раздувал полы его пальто, заставляя застегнуть верхнюю пуговицу. Человек вытащил связку ключей и принялся судорожно перебирать тонкими пальцами.
– Игорь, тебе помочь?
Не дождавшись ответа, из автомобиля вышла белокурая женщина в ярко-голубой, не по погоде легкой, куртке. Поежилась и накинула капюшон.
– Давай помогу?
– Дурацкий замок, – Игорь танцевал возле ворот, с каждой секундой злясь все сильнее, – чертова погода!
Наконец, раздался долгожданный щелчок, и ржавая дужка нехотя поднялась вверх.
– Лиска, выходи.
Из теплого салона вышла щуплая девочка лет десяти с бледными жидкими волосами. Она вытащила объемную розовую сумку и пыхтя потащила за собой.
– Сколько раз я говорила, не вози по земле!
– Да, мама, – Лиска позволила отнять сумку и, засунув руки в карманы, зашагала следом за родителями.
Про переезд в фамильный загородный дом речь шла давно. Чистый свежий воздух, речка и лес поблизости, добрые соседи. Что еще нужно подрастающей девочке на домашнем обучении у которой нет друзей? На деле же все оказалось не так радужно. Дом был двухэтажным деревянным убожеством с покосившейся крышей. Словно поверженное мифическое чудовище, он затаился, поглядывая на гостей через мутные окна и прогнившие провалы на крыше и стенах. Деревянные доски пола чудовищно скрипели, готовые вот-вот обвалиться. В углах потолка нашли пристанища толстые ленивые пауки. На пыльных подоконниках валялись засохшие трупики мух и ос.
– Немного уборки и будет как новенький, – сказала мама, выдавливая улыбку.
Игорь отвернулся. Он созерцал покрытые разводами выцветшие обои. От дочери не укрылось выражение брезгливости на лице отца.
– Доча, поднимайся наверх и выбирай комнату. Да оставь ты сумку, я потом принесу.
– Да, мама, я только возьму Вику.
Лиска вытащила куклу со светлыми торчащими во все стороны лохмами, как у пуделя. Один рукав от платья был порван, второй еле держался. Лиска расстегнула куртку и очень осторожно прижала куклу к груди.
Второй этаж оказался хуже первого. Помимо знакомой затхлости, подгнивших скрипучих досок и облезлых обоев, тут витал сильный запах сырости, перемешанный с застарелой гарью. Разводы на потолке переходили в зеленоватый грибок по углам. Обе верхние комнаты казались такими древними, словно в них не заходили лет сто. Тут царила какая-то своя особенная атмосфера прошедшего времени, нарушать которую совсем не хотелось.
Лиска все же осмотрела комнаты и выбрала ту, окна которой выходили на речку. Несмотря на слой пыли на стекле, была видна дальняя сторона, за пределами деревни, самодельный мост через реку и лес. Деревья возле воды мерно покачивались, будто общались между собой. Ветер доносил шелест листьев в кронах. Сквозь трещину в стекле тянуло холодом.
