Посвящается жене. Спасибо, что ты есть у меня!
Восточный склон горы со смешным названием Индюк, некогда отвесный, пару лет назад после довольно сильного землетрясения осыпался. Огромная каменная лавина упала к подножью, "сбрив" на своем пути густой лес внизу начисто. Большое пространство, размером с несколько футбольных полей теперь представляло собой скопление беспорядочно наваленных валунов разного калибра. Эльф Арадан уверенно шедший по этой каменой насыпи, указал куда-то себе под ноги.
– Оно прошло здесь. Минут десять назад, – уверенно заявил он.
Я даже не стал смотреть на следы, оставленные мифическим зверем. Все равно ничего на камнях мне не увидеть. Арадан эльф из горного клана, то, что он видит в камне мне не увидеть никогда. Вэон, второй эльф, сопровождавший меня, балансировал на верхушке остроконечного валуна. На кусок скалы, размером с грузовик, он взобрался, в надежде используя всю остроту своего зрения, высмотреть преследуемого нами зверя. Пыль и грязь покрывала так густо изумрудного цвета одежду эльфа, что напрочь скрывала его принадлежность к лесному клану. Я подтянул свои сапоги. Ноги за два дня погони сбиты в кровь, конечно.
– Ну, что там, Вэон? – поинтересовался я у следопыта.
Эльф спрыгнул вниз. Так легко и неслышно, упасть вниз мог только сухой листок осенней порой.
– Кажется, я видел его. Он достиг края этого каменного моря.
– Ты сумел разглядеть его? – живо поинтересовался я.
Эльф отрицательно покачал головой. Я вздохнул. Зверь, на которого мы охотились, звался гилистери. Мало кто видел его воочию. В одном древнем манускрипте о нем говорилось следующее: "Тако ж есть тамо i инiи звѣрïе, глистерии зовоми, имеют оу себе перси аки дивïи вепри. i оуста ѡ оуха своего до другаго оуха, и борютсѧ роги своими и никтоже может их побѣдити".
В ходе погони Арадан видел гилистери несколько раз издалека. С его слов гилистери огромный вепрь, с клыками, что бивни у слона. Вэон же описывал его как быка, со шкурой песочно-желтого цвета. Мне даже мельком не удалось взглянуть на зверя, что мы гнали столько часов. Я поднялся на ноги.
– Марш, други! – скомандовал я. – Надо спешить! Медленно, но верно мы его догоняем.
Вэон и Арадан устремились вперед. Охотничьего азарта у них было хоть отбавляй. Им не меньше моего хотелось заарканить зверя из легенд. Лесной эльф бросил на ходу:
– Впереди трасса и два поселка. Скорее всего, гилистери свернет. Пойдет либо обратно в горы, к Индюку, либо вдоль реки.
Существовала и третья возможность. Уйти через поселок, в горы, что высились у нас впереди, по прямому курсу. Там горы гораздо круче и непроходимей. Я на месте гилистери постарался уйти туда. А поселок… Что поселок? Мысль о том, что гилистери подобно оборотню или духу может менять свою форму не давала мне покоя. Или оно просто способно отводить глаза? Иначе как объяснить тот факт, что за столько лет никто не знает, как она выглядит? Два эльфа видели гилистери и дают совершенно разные описания. Вот обернется сейчас тварь тенью или наведет морок – люди и не заметят зверя. Поселок! Что он ему? Я собирался изложить на бегу свои опасения. Сложность возникало при переводе на эльфийский слова "метаморф". Линдор вместе с Алинор все-таки обучили меня языку эльфов. Точнее общеупотребительной его части. Существовало множество диалектов, которые мне еще предстояло узнать. Свой языковой пласт, сильно отличавшийся от базовой языковой формы существовали у охотников, у стражей и у Высших. Одни и те же слова могли иметь разное значение или оттенки значений в любовном диалекте, используемом между влюбленными, в разговоре между родителями и детьми, между эльфами разных кланов. Когда, наконец, плюнув на непереводимое слово, решив заменить его, с некоторыми оговорками, понятным словом "оборотень", я открыл рот, позади нас раздался почти человеческий крик. Пронзительный, полный боли и страданий, он резанул бритвой по душе. Все мы, не сговариваясь, остановились, повернув головы в ту сторону, откуда нам послышался крик. Арадан неуверенно спросил, ни к кому специально не обращаясь:
– Что это было?
Вместо ответа из-за камня показалась ушастая мордочка. Заяц! Неловко переставляя задние лапы, он никого не страшась, стал приближаться к нам. Серая шкурка на спине у косого оказалась испачкана кровью. Кто-то напал на бедолагу! Может лиса или шакал. Наверное, тот самый крик издавал зверек, в момент смертельной опасности. Я слышал, конечно, что зайцы и кролики при смерти могут кричать как люди, но поверить в то, что услышанный нами вопль издавал раненый грызун, оказалось непросто. Вэон толкнул меня в бок:
– Это не заяц! Коловертыш!
И, правда, спереди под горлом у лопоухого виднелся большой мешкообразный зоб, будто заяц страдал базедовой болезнью. В этом горловом мешке коловертыши – существа на удивление ловкие и верткие могли хранить довольно много предметов. Колдуны и ведьмы часто использовали коловертышей, как своего рода рюкзаки на ножках. Почему-то самая большая популяция этих существ обитала в свое время под Тамбовом. А Баба-яга, что нашла приют в нашей долине некогда бежала из Тамбовских лесов. С собой она прихватил десяток помощников коловертышей, которые затем в невероятном количестве размножились в южной части долины. Служили они не только волхвам и Яге, а всем кто привечал их чем-то вкусненьким. В основном они обеспечивали почтовую службу в долине. Вот и сейчас, доковыляв до моих ног, коловертыш "отрыгнул" кусок бумаги, аккуратно скрученный в трубочку. Я подхватил и коловертыша, и послание. Раненого гонца в первую очередь отдал лесному эльфу. Тот немедленно достал из заплечной сумки аптечку и стал обрабатывать раны на спине коловертыша. На бумаге оказалось начертано рукой Линдора всего пару строк. Прочитав записку несколько раз, я сел на камень. Щелчком пальцев поджег бумагу, а затем сбросил с пальцев темный пепел.
