Где-то высоко над вечерней Москвой в самом сердце обрывка тяжелой тучи рождались сотни легких пушистых снежинок и укрывали землю мягким холодным одеялом. Пьяный от мороза ветерок, спотыкаясь о кварталы, беспечно решал судьбу белых красавиц: кому-то грозила скорая гибель на шумном грязном шоссе, а кто-то мог пролежать на сонных крышах до первой апрельской оттепели. Вот две снежинки, весело поблескивая в свете юного месяца закружились в бесконечном белом вальсе, то теряя, то находя друг друга, над сутулыми тополями старого городского парка. Внизу пестрели разноцветные крыши праздничных шатров и палаток, блестела серебристая гладь катка, вокруг толпились многочисленные отдыхающие, гремела музыка. До нового года оставалось меньше недели, всех преследовал запах хвои и мандаринов.
В центре парка вот уже как полвека стоял красивый мраморный фонтан в виде сердца, мощные журчащие струи воды, словно стрелы, пронзали его центр. С наступлением сумерек и всю ночь напролет фонтан подсвечивался: самая мощная центральная струя горела, переливалась, золотом, остальные же были алыми, словно горячая молодая кровь. Именно сюда и в мороз, и в зной спешили влюбленные парочки. Около огромного каменного сердца с золотой стрелой, истекающего «горячей кровью», влюбленные они мечтали, держась за руки, и по старой традиции загадывали желания.
– И никто из смертных даже не догадывался, что эта вода движется благодаря их чувствам, – тихо проговорил спокойный мягкий тенор, почти сливаясь с мирным журчанием струй, – этот фонтан живет благодаря их любви.
Между тем к фонтану, не торопясь, подошла очередная молодая парочка, весьма современная и модная. Белобрысый худощавый парень в распахнутом черном плаще, наспех надетом поверх делового костюма, из-под которого важно выглядывала белоснежная наглаженная рубашка. Левой рукой в кожаной перчатке он сжимал ладонь своей подруги, другой придерживал у уха новенький блестящий телефон.
– Алло! Да что б тебя! Просыпайся, засранец! Возьми трубку! – вот уже пять минут Арсений беседовал с холодным невозмутимым автоответчиком, – Санек! Перезвони мне! Сенечкин? Сама молчи после сигнала!
– Арсик, ну не кипятись, – нараспев слащаво пролепетала Аня, его голубоглазая подруга – блондинка до корней волос, – скажи мне, лучше, как называется этот гламурный фонтанчик? М?
– Не называй меня так на людях, – буркнул Арсений, одним глазом осматриваясь по сторонам на наличие знакомых, другим ища табличку с надписью среди камней. Так и не найдя, он быстро перевел взгляд на поджатые губки своей подружки и, и, повесив трубку, улыбнулся – ну, ну не дуйся! Сейчас я все тебе прочту! Да где же это?
Взгляд его юрких карих глаз, словно мощный сканер, казалось, насквозь пронизывал весь фонтан. Под строгими белобрысыми кудрями, собранными сзади в аккуратный тугой хвостик, бегали наперегонки совершенно другие мысли. «Квартира в центре – удобно, но накладно», «Кого дешевле сводить в салон – автомобиль или Аньку?», «Девушки они, как машины, чем красивее, тем дороже. Все проблемы из-за того, что первое впечатление нельзя произвести второй раз. А когда рядом с тобой такая девушка, как Анька, то и костюмчик можно попроще надеть. И почему же Санька, когда он так нужен, не отвечает?
У Арсения были все качества не только для «блестящего будущего», но и «отличного настоящего» – умен, хитер, расчетлив и энергичен. Он только заканчивал второй курс института, а уже снимал квартиру в центре самой дорогой столицы, катался на стильной машине и с легкостью исполнял все прихоти одной из самых избалованных девушек. Аня, капризная, но красивая, длинноногая, голубоглазая, истинная блондинка, как внешне, так и в душе. Состояние таких девчонок обычно напрямую зависит от состояния их парней.
Она девалась не всегда по погоде, но всегда в дорогое и по моде, сглаживала строгость Арсения, одновременно являлась его постоянным не только самым шумным спутником, но и дорогим во всех смыслах этого слова. То, что было надето на ней, чуть ли не в три раза превышало стоимость его собственного одеяния. Это была новенькая укороченная норковая шубка черного цвета с синим переливом, высокие черные замшевые сапоги с тонким точеным каблучком и традиционно короткая черная юбка, которая едва-едва выглядывала из-под шубы. На худеньком плечике болталась черная кожаная сумочка с массивной золотистой пряжкой, содержащая в себе все необходимые «зелья и снадобья» для поддержания обаяния ее несравненной хозяйки.
– Фонтан, как фонтан, – проворчал Арсений, снова поднося телефон к уху, – камни, вода и насосы.
– Это необычный фонтан, – смело вмешался в беседу приятный мягкий бас, молодые люди, засмотревшись на яркие струи, не заметили, как подошли к одной из старых резных лавочек, – он гораздо нужнее всех остальных фонтанов.
Голос принадлежал худощавому мужчине в ослепительно-белом мягком пальто, сидящему вполоборота на заснеженной лавочке. На вид ему было не больше шестидесяти, длинные серебряные от седины волосы, вьющиеся мелкими кудряшками были зачесаны назад. Часть их пряталось под стильной, белее снега шляпой, шея несколько раз была обмотана вязанным теплым шарфом, таким же белым, как и все остальное. Его образ, дополненный светлыми кожаными перчатками и отсутствием портфеля, крайне гармонично вписывался в заснеженный зимний пейзаж. К слову, на всем этом светлом фоне, очень сильно выделялись изумительные огромные голубые глаза, прямой теплый отцовский взгляд, дополненный простодушной улыбкой. Тонкие морщинки улыбающихся глаз, словно живые лучики, разбегались вокруг двух ярко-голубых звезд.
