Люди заполняли редкими ручейками просыпающийся город. Отдельные разговоры мало-помалу сливались в привычный гомон. Только сегодня, с началом месяца, каждый нет-нет, да и глянет на небо в поисках тучек. «Алая Буря», – вот слова, что невысказанными носятся в воздухе.
Но сегодня небо чистое, солнце светит все ярче, и тень от часовой башни, стоящей посреди города, уверенно показывает время. Вот доползла до площади факиров, – закончилась служба в суриях. Люди смеются и расходятся, исполненные света. Гудит, открываясь, рынок. Выползают из каждой щели попрошайки, тянут ладони к улыбающимся горожанам.
В трущобах пока тишина. Люди здесь живут другие, и восходящее солнце для них – не друг. Те же редкие ранние пташки, что не продали душу, по широкой дуге обходят один дом. Ветхая развалюха, затаившаяся на отшибе, будто чураясь грязных трактиров и публичных домов, и уж вовсе с презрением повернувшаяся к жилым хижинам.
Старый дом с провалившейся крышей, где никто не жил с тех пор как умер последний хозяин.
Древний дом, чьи окна по ночам горят зеленым светом, в котором пляшут тени призраков и раздается чей-то смех.
Проклятый дом, в подвале которого в незапамятные времена свила себе гнездо Мирунга. Колдунья, чьей юности не помнит ни один старец. Колдунья, к которой идут на поклон жрецы Алой Реки. Мирунга, которая три года назад предсказала Алую Бурю, что перевернет судьбы тридцати княжеств.
Единственное подвальное окошко плотно завешено одеялом. Горят черные свечи, их Мирунга любит, на них не скупится. В окружении высушенных трупиков летучих мышей и прочих мелких зверюшек, развешанных по стенам, Мирунга сама кажется мертвой и сухой. Глаза закатились, лицо неподвижно, даже дыхания не различить в тишине.
Девушка с длинными черными волосами сидит напротив колдуньи. Взгляд черных глаз прямой и строгий, на смуглом лице нет страха, лишь растущее отвращение. Скрюченные пальцы старухи сжимают гладкую ладонь, лежащую на столе, среди десятков пузырьков и коробочек. Вырвать бы руку, убежать, да нельзя. Крепко держит Мирунга. Вот уже три года держит, не устанет.
– Просто скажи, сколько, – попросила Айри. – Я хочу уйти.
Старуха содрогнулась. Медленно-медленно зрачки вернулись на место, будто выплыли из молочной белизны. Поток видений давно иссяк, но Мирунга очнулась лишь когда дерзкая девчонка осмелилась нарушить тишину.
Айри насторожилась: выговора за дерзость не последовало.
– Что ты видела? – Голос девушки окреп, в нем зазвенели властные нотки. И снова Мирунга не нашла сил поставить ее на место.
Алая Река пронесла через голову колдуньи длинную вереницу беспорядочных образов. Но в центре безумной чехарды из людей, горящих домов, тонущих кораблей и невиданных чудовищ возник тот, кого Мирунга помнила по другим видениям и страшным снам. Тот, которого звала Черным Человеком.
Черный Человек воздел руки. От каждого пальца тянутся длинные нити, на которых, будто бусины, висят люди. Сотни, тысячи людей, кричат и падают, но Черный Человек сжимает кулаки, нити натягиваются, и людей влечет к нему. Лишь некоторые идут сами, будто не замечая нити. И среди последних Мирунга увидела Айри. Она идет, оставляя за собой длинный кровавый след, идет прямо к Черному Человеку и храбро смотрит в его глаза. Страшные глаза, черного цвета с красными прожилками.
– Говори! – Айри привстала, высвободив руку.
Мирунга облизнула сухим языком губы, и в тишине зазвучал хриплый голос:
– Ликуй, дитя, ибо сегодня встретишь судьбу.
Айри покачнулась. Взгляд затуманился, глаза наполнились слезами. Упала обратно на стул, затряслась.
– Как? – шепнули онемевшие губы.
Глядя на девушку, колдунья почувствовала – в глубине иссохшейся груди шевельнулось что-то, похожее на жалость. Но что проку от жалости? Вот золото – это важно, золото – власть и сила.
– Ты смеешься надо мной? – Голос Айри не желал слушаться, он будто прорывалтся через немыслимые преграды, то хриплый, то слишком тонкий. – Скажи, сколько денег нужно, и все, зачем лгать про такое?
– Мирунга не лжет! – Колдунья заговорила громче. – Вышел срок твоему наказанию, теперь держись за судьбу свою, ни на миг не упускай. Сбережешь до конца Алой Бури – улетишь вслед за судьбой. Не сбережешь – ко мне вернешься.
А вот это – ложь. Многое увидала Мирунга сегодня. Не вернется Айри, если упустит судьбу. Мирунга видела ярко-красный воздушный шар, такой же, который некогда унес к Солнцу мать девушки. Шар таял в небесной синеве, укрывался за слепящим солнечным светом.
Айри зажмурилась и глубоко задышала. Мирунга глядела на ее лицо, слишком взрослое для шестнадцати лет. Но вот с него будто опадает нанесенная ветром страдания пыль времен. На миг колдунья увидела перед собой ту растерянную, перепуганную девчонку, которую пригрела три года назад.
Айри открыла глаза:
– Значит, все?
Мирунга наклонила голову.
– У меня будет судьба?
– За судьбу сражаться придется. И не только с врагами, а с друзьями тоже. И с собою, и с судьбою, с целым миром. Выдержишь – и путь твой далеко продлится, никогда не закончится.
