1. Часть 1
— Значит так, — глубокий вдох босса был рваным и жестким. Словно он рычал на меня, — я последний раз тебя спрашиваю, Симонова! Отвечать четко, внятно, кратко.
Офисная блуза с юбкой давно уже стали мокрыми от страха, как после дождя. Я буквально прилипла к кожаному дивану, только вот это меня совершенно не заботило… Дрожа от ужаса, я с трудом более-менее внятно прохрипела:
— Да-да?
Павел Григорьевич посмотрел на меня, как на идиотку. Как на охреневшую и попутавшую берега мышь у него на пути, которая смела говорить что-то не то. В его серых глазах я явно видела не просто свое увольнение, но и мучительную смерть с долгими пытками.
«Ему ведь ничего не стоит прикопать тебя под елочкой. Таким, как Астафьев, никто вопросов не задает!», — успокоил внутренний голос, когда я и без подобных «подбадриваний» едва ли в обморок не падала.
— Сегодня, — кинув пустой стакан от виски на стол, босс резко взмахнул рукой и поднес кисть с часами ближе к лицу. Клянусь, в моменте я была уверена — сейчас он меня приложит с левой. Все в офисе говорили, что босс наш — крутой каратист. Прямо видела четко у себя в сознании картину, как лечу через весь кабинет колобочком и томно вздыхаю про себя: «Действительно, великий каратист!». Только вот мужчина просто сверился с часами и рявкнул: — ровно в двенадцать ноль-ноль я дал тебе кожаную сумку, верно?
Я уже совершенно не понимала, в чем дело, потому просто ответственно кивнула:
— Конечно.
Пока мое тело сводило от напряжения, Павел Григорьевич позиции не сдавал. Словно нарочито медленно он поднялся с места, нависая надо мной коршуном:
— И?.. Где она, Сонечка??? ГДЕ. СУМКА?!
Скребя ноготочками по дивану, я старалась делать вид, словно все хорошо. Словно я спокойна, как удав и уверенна в себе. Только вот каждое слово, вырывающееся из губ, буквально «царапало» изнутри наждачкой от страха:
— Ваша сумка там, куда вы просили ее отвезти: у вашего отца.
Так уж вышло, с шестнадцати лет я, по просьбе подруги матери, подрабатывала личным секретарем отца текущего босса. С годами старик рассорился с сыном, они разделили компанию на два филиала, и теперь восседали в разных частях столицы, старались пересекаться только при крайней необходимости. Я «отошла по наследству» сыночку — Павлу Григорьевичу. Стала его «девушкой на побегушках».
Он всегда мне нравился: веселый, позитивный, умный мужчина. Черный костюм всегда сидел на нем, как влитой. Словно он уже родился в костюме с иголочки, с бокалом виски в руке и сигарой в зубах. Босс обладал магией, заставляющей всех девушек вокруг его обожать. Буквально каждая слюнями истекала ему вслед! А он в свои тридцать два продолжал отпускать всем пошлые шуточки, многозначительно подмигивать, поражать искрометным умом и… Оставался холостым бабником, беззастенчиво разбивающим все попадающиеся под руки женские сердца.
И все равно он мне нравился. Все три года, что батрачила на него — бед не знала. Отец и сын доверяли мне, я была кем-то вроде «мирным гонцом» между ними. Мне даже заочную учебу в лучшем вузе страны оплатили!
И вот пришел тот день, когда сказка рухнула.
— Нет сумки, Сонечка, — цедя слова, босс разговаривал со мной, как с отсталой идиоткой. — Нет ее! Папа ничего не получал! — резкий удар кулаком по столу и в моей жизни случился первый микроинсульт. Подавившись слюной, я накрыла сердце ладонью боясь, что оно просто выскочит из груди от такого ненормального биения. — Ты куда деньги дела?!
Вот тут-то мой мозг и выключился на целую минуту. Нервно моргая, я пыталась избавиться от «ошибки четыреста четыре» в голове и перезагрузить систему. А Павел Григорьевич изучал меня внимательно, будто пытался понять обман и раскусить злостную преступницу.
— Какие деньги? Вы о чем? — наконец смогла произнести я. Пульс так барабанил в ушах, что свой же голос звучал чертовски далеко.
— Те, что в сумки были, — вскинув бровь, босс недобро улыбнулся. Уверена, именно с такой кровожадной ухмылкой отрубали головы палачи. Хладнокровно, наслаждаясь ужасом в глазах бедного «виновного». — Не прикидывайся дурой, Симонова!.. Ты, конечно, все же дура, но… Не настолько же! Реально думала, что я пропажу ляма долларов не замечу?
На этом моменте мои черные волосы планомерно принялись покрываться сединой, а конечности отниматься:
— А?! Какой еще ЛЯМ?? Каких-каких долларов?!
Незаметно у ущипнула себя за ногу — ничего. Посильнее — тот же эффект. До последнего хотелось верить, что все происходящее лишь дурной сон. Иначе почему все так плывет и белеет перед глазами?
Закрыв глаза, мужчина откинул голову назад и прикрыл лицо рукой. Я прямо видела, как тяжело ему дается разговор со мной. Как хочется переступить черту и сделать что-то нехорошее.
— Симонова, — собрав остатки титанического терпения, он выплюнул мое имя, как проклятье, — хватит пороть хрень. Ты ведь, наверняка, в сумочку заглянула.
— Нет… — я так судорожно мотала головой, словно это могло хоть как-то помочь делу. Только вот босс даже не смотрел в мою сторону.
С тяжелым голосом он, полумертвый, мычал себе под нос:
— Все, что было, соскреб… Собрался долю отца в бизнесе честно выкупить… Решил его удивить, дурак! Мол, папочка ждет бумаги от юриста, а получает лям долларов, — и тогда он посмотрел на меня, его серые глаза прошибали до костей. — Оказалось, удивлюсь я. Спасибо тебе, Симонова!
