Пролог
Черный смерч налетел внезапно. Из угольного нутра взметнулась плеть и со свистом пронеслась в сантиметре от его лица. Сразу следом – вторая плеть. Тугим узлом она обвила ноги. Парень пошатнулся, но устоял.
– Ника, улетай! – крикнул он, но девушка не послушалась и потянулась к его руке.
Темные струи промчались между ними, и волной ветра ее отбросило в сторону.
Плети опутали уже целиком. За ними из средоточия зависшего неподалеку сгустка мрака посочилась тьма.
Как противостоять ей?! Слишком поздно, чтобы уйти!
Черные с серебристым отблеском щупальца прошли сквозь тело, и парень забился в агонии. Еще мгновение, и с мучительным стоном он исчез.
– Не-е-ет! – взвыла Ника и упала на колени. Руки увязли в рыхлой почве, а вокруг поднялись клубы серой пыли.
Только Тьме мало одной жертвы. Щупальца ее поползли дальше, к девушке. Но она не смотрела на них. Сквозь застывший на месте вихрь Ника пыталась разглядеть того, кто скрывался за ним. Хозяина Тьмы, погубившего ее друга.
Холод приближающегося зла сковывал, вокруг, казалось, не уцелело ни единой крупинки света. Внутри стало совсем пусто.
В отдалении блеснуло голубым, и кто-то прокричал:
– Уходи!
Ника вздрогнула и отмерла. Даже не оглянувшись на кричавшего, она покинула Луйир.
День прошел в смятении и безрезультатных попытках отыскать пропавшего друга. И вот она снова здесь. Серая безжизненная пустыня, устланная пеплом. Ветер вздымает его частички в клубы и превращает в смерчи.
Ей страшно, сердце сжимается от дурного предчувствия, но она должна знать. Слишком много сомнений и изматывающих душу догадок. Ей нужна правда.
Ника всматривается вдаль. Туда, где темно-серое плотное покрывало из облаков сгущается еще сильнее. Вот он, Сур. Руины некогда великого города, а ныне прибежище зла, впустившего в Луйир Тьму. Высоко над ним небо не просто темное, оно непроглядно-черное и как будто пульсирующее, вязкое. Из древних развалин в него устремляются вихри и столбики черного дыма.
Тьма чует добычу. Она манит и затягивает к себе, подбираясь все ближе. Мерзкая тошнотворная мгла леденит душу, заволакивает сознание и притупляет волю. Девушка, точно загипнотизированная, стоит неподвижно, уже не желая сопротивляться.
В тот самый момент, когда она почти забывает, зачем пришла, Ника видит Его. В черных развевающихся одеждах он взмывает над древним городом. Далеко и одновременно так близко, что отчетливо видно каждую черточку любимого лица… Даже искаженное тьмой оно прекрасно.
Боль понимания пронзает сердце.
Он…
Только не он! Он не мог!
Тьма все ближе, холод ее щупалец вот-вот коснется кожи.
Готов отдать меня ей?.. Кто же ты? Кем ты стал?!
– Ты приш-ш-шла… – шипит он голосом подступающей Тьмы.
Его родные серые с темным ободком глаза смотрят холодно и пронзительно. Тьма застилает все, кроме этих глаз.
Дыхание перехватывает, сердце трещит и разбивается на осколки. Здесь не бывает слез и нечем облегчить эту боль. А боли слишком много для одного маленького хрупкого сердца, она рвет его изнутри и лишает желания жить.
А он хладнокровно смотрит и ждет. Лед его взгляда обжигает сильнее тьмы.
Ему все равно!
Из души рвется крик.
– Нет… – едва слышно выдыхает она и сбрасывает с себя липкую паутину его взгляда вместе с дотянувшимися струйками тьмы.
Глава 1
Ника опаздывала. Если раньше с ней такое случалось крайне редко, то теперь начинало входить в привычку. Вторую неделю подряд она не могла проснуться вовремя. Самое обидное – изменить ситуацию никак не получалось. Она и ложилась строго до двенадцати, и заводила по несколько будильников сразу, и мелодии пробовала разные – бесполезно. На нее наваливалась кошмарная слабость, и сон буквально засасывал обратно. Сновидений при этом она не помнила. Вот уже полгода как черная непроницаемая стена отгородила ее подсознание, и Ника перестала видеть сны.
В последнее время по утрам душу тревожили отголоски неприятных тягостных ощущений. Ника не знала их причину, а попытки докопаться до сути ни к чему не приводили. В груди щемило, мешая нормально дышать и вынуждая оставить всяческий самоанализ.
Вот и сегодня выдалась не самая удачная ночь, да еще и на пятницу, когда первая лекция у профессора Тихомирова, на дух не переносящего опозданий! В прошлый раз он и так совершил невообразимое – простил всегда прилежную Нику. Рассчитывать на повторение милости – наивно и глупо.
– Опять, опять… Ну почему именно сегодня?! – бормотала Ника, перескакивая через лужи. Она так сосредоточилась на этом занятии, что случайно налетела на идущую навстречу женщину.
– Ох, извините, – сказала Ника, сделав шаг назад, на что миниатюрная с виду дама, скривившись в гримасе отвращения, неожиданно сильно толкнула ее. Так, что, не удержавшись, Ника начала падать. Время как будто замедлилось, в отдалении слышалась ругань «милой» прохожей, а взгляд зацепился за позолоченные солнцем облака. Красиво. Как давно она не смотрела на небо…
Встав, Ника поежилась. Не столько от холода (джинсы местами намокли – упала она прямиком в лужу), сколько от неуместной злости незнакомой женщины. Что на нее нашло?
На мгновение подставив лицо теплым лучам и выдохнув, Ника понеслась дальше, но неприятный осадок остался. Метро встретило привычной для утреннего часа пик давкой. Будущие пассажиры, толпясь на входе, вели себя нервно и активно распихивали друг друга локтями. Абстрагироваться от окружающих, как обычно делала Ника в людных местах, получалось плохо. Хуже того, не успела она дойти до турникета, воображение нарисовало красный сигнал на попытку воспользоваться проездным. Ника по инерции приложила сумку к панели и безмолвно выругалась. Так и есть. Какое сегодня, интересно, число? Предчувствия по любым самым мелким событиям давно стали для нее нормой, только вот помогать успевали не всегда: слишком малым был временной промежуток между предчувствием и предполагаемым событием.
