В тот день всё говорило о том, что я лишний на этом всеобщем празднике жизни. С накладными вампирскими клыками и нарисованным потёком крови у уголка губ я ощущал себя детсадовцем, который слишком серьёзно подошёл к костюмированному утреннику. Но остальные были со мной не согласны. Мне не оставалось ничего иного, кроме как наблюдать за тем, что происходит вокруг. Странно, но от этого я ловил даже некий кайф. Все эти лица вокруг… Они ведь даже понятия не имеют, что собрались здесь только ради моего увеселения. Для них я просто угрюмый парень, сидящий в уголке. Пусть так. По крайней мере мне не придётся краснеть от просмотра видео, которое завтра наверняка выложат в рабочий чат. На моих глазах разворачивались театральные драмы, пьяные признания и неожиданная дружба, скреплённая «Кровавой Мэри».
Сделав глоток пива, я перевёл взгляд на стойку у самого входа. Новый посетитель? Учитывая то, что за последний час подвыпивший отдел маркетинга в лице десяти с лишним человек успел распугать и без того немногочисленных посетителей, просто чудо, что сюда решил забрести кто-то ещё. Поставив стакан на стол, я откинулся на мягкую спинку диванчика, желая получше рассмотреть очередную сцену.
Вопреки промозглому осеннему дню, девушка была одета легко, пусть и весьма элегантно. Многолетняя работа в женском коллективе научила меня с полпинка узнавать модные бренды, независимо от моего на то желания, так что и тут, я уже скорее бессознательно отметил на ней платье от Versace. Помню, тогда ещё я никак не мог понять, что они все нашли в этом куске ткани, но на этой безупречной фигуре оно и правда смотрелось роскошно.
Что же ты забыла в этой кафешке?
Я сузил глаза, пытаясь разглядеть её заказ. Коробка пиццы, серьёзно? Хотя, чего ещё я ждал?
– Вам нужны салфетки?
Неизвестно как, но мне даже удалось различить тоненький голосок кассирши. Только после её вопроса я заметил, что руки девушки были полностью в крови, словно она окунула их по локоть. Вскинув глаза на окончательно смешавшуюся кассиршу, она коротко ответила: «Нет».
Странно, но услышав этот ответ, я тут же утратил интерес к сцене, вернувшись к созерцанию пьяных коллег. Иногда мне начинает казаться, что наблюдать за другими людьми, чувствовать чужие эмоции и примерять на себя их личности – черты мелкой, зловредной пиявки, не способной испытать ту же полноту жизни, что и другие. Черты, от которой мне не избавиться.
Вначале это была временная работа, не сулящая грандиозных денег, но завлекающая перспективами и творческой атмосферой мира рекламы. Идиот. Сейчас я понимаю, что все эти люди так или иначе разрушали и перестраивали моё мировоззрение кирпичик за кирпичиком, не потому что злые или преследовали коварный умысел, а просто потому что здесь без этого никак. Они сформировали моё мышление, мои взгляды, будь то искусство или политика. Святые Небеса, они даже привили мне любовь к определённой марке сигарет! Однако очень скоро я уяснил и ещё одну простую вещь: ты можешь быть хоть трижды самородком, тебя всё равно обойдёт на вираже тот, кто каждую субботу играет с генеральным директором в бильярд. И всё же, меня это не останавливало. Даже подстёгивало. В первые же полгода я расстался с таким понятием как «нормированный рабочий день». В комплекте с этим я получил расставание с девушкой и доставку еды, которую можно закинуть в себя, пока сидишь над очередным динамическим креативом, который уже плывёт у тебя перед глазами после четырнадцати часов работы. Спешка, спешка, спешка… Я даже не могу вспомнить какие обои поклеены в моей спальне: всякий раз добираюсь туда затемно и на автопилоте.
– Добрый вечер. Надеюсь, с моей стороны не будет такой уж большой наглостью, если я к вам присоединюсь?
Боже, этот голос… Даже сейчас, спустя некоторое время, воспоминание о нём вызывает тепло в груди. Шёлковый, вкрадчивый, но при этом наделённый внутренней силой. Я запрокинул голову, немедленно встретив взгляд тёмно-карих бархатных глаз. Слабый огонёк, теплящийся на их дне, делал их похожими на янтарь.
