ГЛАВА 1 ХАЙТУ
Когда работаешь с людьми, не забывай о трех серьёзных проблемах, неизбежно возникающих там, где заведётся хотя бы один человек.
Первое. Люди - это дети с тактильным голодом. Несдержанные на эмоции и любящие хватать руками всё в зоне поражения.
Второе. В большинстве случаев люди изначально в мыслях не держат тебя оскорбить. У них рефлекс: сначала схватить, а потом орать, когда обожжёт. Заранее подумать о том, что огонь вообще-то горячий, это не про них.
Ну и третье. Нельзя убивать. Потому что - смотри первое... Вы бы смогли убить ребёнка, пусть невоспитанного и с педагогической запущенностью, но всё же ребёнка? Вот и я не могу. Хотя иной раз очень хочется.
Как я, работая с людьми долгое время, не сошла до сих пор с ума?
Не знаю. Может быть, сошла, но не заметила, когда и как...
Не все помешательства бывают заметными и буйными.
Последний рейс оказался поганее некуда: мы встретили чёрных копателей. Этот народ не признаёт никаких правил и законов. Они - идейные враги разума. На свой страх и риск отправляются в неизведанные пространства и привозят оттуда диковинные вещи. Например, квармид, он же «синее солнце». Думаете, это какой-то драгоценный камень или артефакт сгинувших в веках цивилизаций?
Мимо.
Квармид - это зараза с довольно высокой смертностью, особенно если прощёлканы первые симптомы и пациент обращается в больничку уже в основательно запущенном состоянии. Отличительная особенность - синие пятна по всей коже, круглые, с лучиками, как детский рисунок солнца. Потом остаются характерные лиловые шрамы, особенно если расчесать.
Эпидемия охватила тогда несколько десятков планетарных локалей. Многие умерли прежде, чем лекарство и протоколы лечения были найдены. Особенно много умерло детей младшего возраста. Некоторые планеты под жёстким карантином до сих пор.
Чёрных копателей не любит никто, и мы в том числе. Правда, лично мне очень нравится список под милым сердцу заголовком «живыми не брать». Здесь можно сразу - шарах, без «здравствуйте» и прочих соплежуйных выкрутасов человеческого этикета.
Обычно негодяи стараются сбежать без боя. Но не в тот раз. Видно, везли что-то особо ценное. Отстреливались так, что пришлось даже коллапсар активировать. Пространственные экологи долго рассказывали мне потом, как я была не права, задав им тяжелой лишней работы. Но пропустила я их сетования мимо ушей и мимо сердца, хватало тоски и без них.
В последнем рейсе мы потеряли навигатора.
Жизнь наша… сегодня ты, завтра я… Простор безжалостен. Даёшь слабину - не прощает. И вот здесь люди неожиданно проявили удивительную чуткость. Поняли, поддержали, помогли пережить горе, с чисто детской непосредственной искренностью. Я до самого дна острой раны на глубине души поняла, почему работаю с ними. Люди - невыносимы, в рутинных повседневных делах - раздражают, выводят из себя, всё так. Но если считают тебя своим другом, вывернутся ради тебя откуда угодно. Из чёрный дыры или из собственной кожи - неважно. И никогда не оставят в горе одну. Я оценила.
Но надо держать лицо, когда командующий нашим стационаром, генерал-майор Поисково-Спасательной Службы Земной Федерации Алексей Морозов говорит тебе, что вакантное место навигатора на твоём собственном корабле уплыло на сторону. Приказом сверху, против которого он, генерал-майор, бессилен, а, следовательно, бессильна и я.
- Возражаю! - заявила я. - Алексей Викторович, вы прекрасно знаете, как важны в дальних автономных полётах спокойная рабочая обстановка и внутренний настрой команды. С назначенцем сверху нам не по пути!
- Я понимаю, - сочувственно сказал он. - Я бесконечно уважаю вас, Хайту, и считаю вас вместе с вашей командой лучшими в нашем секторе ответственности. Но приказ пришёл от Бета-Геспина. Я не могу не подчиниться…
- Именно ко мне? - уточнила я холодно. - Именно на мой корабль?
- Вакансия пилота-навигатора есть на данный момент только у вас.
- Мы сейчас всё равно на ротации. Я планировала дождаться, когда из реабилитационного блока отпустят Саому! Мы договорились. По срокам укладываемся.
- Вы ещё не знаете, Хайту. Саому Релонаху не допустили к дальнейшему прохождению службы…
- Как, - растерялась я. - Я вчера разговаривала с нею! Почему не допустили?
Неожиданность не из приятных. Я рассчитывала на Саому. Она -алаурахо, алаурахо же - наши родственники по галактической семье. Наши народы разошлись не так уж давно, базовый язык одинаков. Да и Саому я много лет знала, бывало, летала вместе с нею, когда обстоятельства вынуждали. И вот тебе. Списывают на гражданку…
- Полагаю, лучше всего вам объяснят врачи… Если посчитают нужным.
А у врачей, ясное дело, перво-наперво будет вопрос: {«вы родственники?»} Причём вопрос глупейший, в медцентре и так знают не хуже Морозова, кто кому чей родственник или партнёр.
Морозов переживает за каждого из подчинённых на всём стационаре. Ходят слухи, что он знает в лицо всех, до работников пищеблока и самого последнего техника в технических службах. То есть, просто прорва специалистов, общим числом до двадцати тысяч персон, каким-то образом умещается в его памяти, а сама память не даёт сбоев и надёжнее любого твердотельного информационного носителя.
