Наверное ничего нового в том, что людям свойственно проявлять чувства и эмоции, чего-то хотеть и чего-то бояться, о чем-то мечтать. Любовь и ненависть, страх и мудрость, надежда и разочарование. Чаще всего мы не можем не скрывать истинных себя в обычной жизни, чаще всего мы носим маски… До тех пор, пока становится нечего терять, когда вдруг понимаешь, что завтра может не наступить. И тогда человек становится обнажённым, кому теперь нужен этот карнавал, и показывает себя во всей красе…
В этом сборнике рассказы о людях, в силу различных обстоятельств попавших в условия, когда любые ожидания бессмысленны, а надежды – смешны. Все персонажи являются вымышленными, совпадения случайны, чувства, эмоции и характеры героев – совокупный результат наблюдений автора.
«Отцовская любовь ничем
не отличается от любви к самому себе».
Люк де Клапье Вовенарг
Он грузно, как перекормленный мопс, плюхнулся тяжёлым телом на деревянную скамью автозака. Крупные капли пота стекали по его одутловатому лицу, а глаза рыскали, будто повторяли броуновское движение мыслей в его всклокоченной голове. Он напомнил мне краба, брошенного в кастрюлю с кипятком, благо раскалённая августовской жарой металлическая коробка, в которой мы сидели всяко этому способствовала.
– О, Господи…!, грёбанный же я дурак.., Господи.., дочка же.., они меня разорвут.., на чемпионат теперь не поедет.., как же так.., – несвязно бормотал он. – Синька1 проклятая.., грёбанный дурак..
Я посматривал на него с опаской и отводил глаза каждый раз, не желая встречаться взглядом. Исходящая от этого человека звериная агрессия не заглушалась ни его всхлипами, ни его раскаянием.
– Какая статья? – вдруг спросил он, будто только что заметил меня.
– Экономическая, – уклончиво ответил я.
– Во-от! – его мутный взгляд сфокусировался на несколько секунд. – Повезло же тебе, а меня блатные на ремни порежут.., – и снова заскулил. – Грёбанный я дурак.., дочку, кровинушку по пьяни.. А эта сука на телефон…
«Убийца или насильник, – с тревогой предположил я. – Не дай Бог, оказаться с ним в одной камере..»
– Анатолий, – он протянул руку, едва нас завели в пустую, необжитую камеру карантина.
Из словесных судорог Толика через некоторое время у меня сложилась странная, как в фильмах Тарантино, картина произошедшего с ним. В семейной ссоре, будучи в изрядном подпитии, Анатолий зачем-то (это он и сам себе не мог объяснить) неудачно ударил кухонным ножом свою несовершеннолетнюю дочь. Кровь хлестала из вены на ноге и заливала кухню. Самое обидное для Толика было то, что это была рабочая нога. Дочь должна была ехать на чемпионат мира по каким-то единоборствам. Этим Толик очень гордился… Верхом абсурда явилось то, что при всём этом Анатолий для чего-то достал из штанов член, а его супруга снимала происходящее на телефон…
Перспектива оставаться с этим, стесняюсь сказать, человеком вдвоём в одной хате2 совершенно не вдохновляла, и я с надеждой посматривал на броню3. Но к моей великой радости, ещё раз постенав о содеянном и похныкав о будущем, Толик завалился на шконку4 и смачно захрапел.
Наутро я был ещё жив и лежал, упёршись застывшим взглядом в потолок. Лязгнула броня, и в хату выплеснулось сразу несколько человек. Среди славянских и кавказских лиц ярко и явно выделялся Кореец, и не только характерным разрезом глаз. Он с порога проявил недюжинные познания тюремной жизни, несмотря на свой ещё юный возраст.
Толик разодрал глаза, поозирался, понял, что у него появились новые слушатели. Он штурмовал каждого изложением своей истории в той же последовательности: синька, нож, дочь, чемпионат, член и телефон… Но больше его интересовали собственные перспективы, статья-то уж очень нехорошая. Каждый терпеливо выслушивал Толика, кто-то сочувствовал, кто-то уклончиво давал советы.., кроме Корейца.
– Толик, ты мне в отцы годишься, а до сих пор не понял, что воспитывать по пьяни, это значит вызвать в своём ребёнке ненависть, – твёрдо ответил Кореец. – Ты хуже животного, и заслуживаешь скотского отношения..
Анатолий опешил и на несколько часов заткнулся. Был почти слышен скрип его мыслей, прежде чем он успокоился. А на прогулке Толик вдруг неожиданно проявил нехилые познания в области радиофизики, рассказывая о частотных характеристиках ламповых усилителей, которые он ваял на свободе в свободное от алкоголя время. В течение прогулочного часа Анатолий грузил всех герцами/килогерцами, омами и киловаттами, а затем вдруг неожиданно спросил меня:
– Ты знаешь «Отче наш»?
Я встретил Толика через полгода на продоле5. Его дочь была в порядке, рана оказалась несерьёзной. Шесть месяцев беспробудной трезвости благоприятно отразились на его внешности. Исчезла рыхлость и одутловатость, а аккуратно выбритая эспаньолка делала Толика похожим на слегка потрёпанного Стаса Михайлова…
