Когда Старостин принял срочный вызов на совещание и прочёл «бриф саммари», его кровь забурлила, а пульс участился, точно перед важным рискованным полётом. Он понял, что получил долгожданный шанс.
Человек сам определяет свою судьбу лишь до некоторых пределов. Далее простирается сфера чудес, где распоряжаются силы разуму не подвластные.
Иногда чудеса случаются, но почти никогда они не являются в виде посыльного с подарочным свёртком в руках. Чаще судьба лишь даёт шанс, порой небольшой, совсем крохотный и, скорее всего, единственный. Но и его нужно ещё распознать, а, распознав, успеть воспользоваться. И тут важно быть готовым к событию и уметь ждать, не превращая ожидание в навязчивую идею, а потом, когда придёт время, действовать упорно, быстро, без оглядки.
Пётр Старостин ждал и готовился, если не всю жизнь, то сознательную её половину. Сознательность он отсчитывал с двадцати лет. Именно тогда он начал ставить перед собой долгосрочные цели и, что немаловажно, добивался их. Теперь он подобрался к пределу. И в переносном смысле и в прямом. Сфера, где воплощаются мечты, была совсем рядом, а он был готов пробить брешь и имел к тому все возможности – он получил нужную профессию, имел колоссальный опыт и числился шеф-пилотом Консорциума.
***
Большинство членов совета предпочитало жить в пригородах, в добротных особняках и добираться на службу в солидных авто. Старостин снимал апартаменты на соседней улице, всего в квартале от штаб-квартиры. Для перемещения ему не потребовался даже велосипед. На своих двоих он попал в зал совещаний одним из первых, после чего четверть часа наблюдал, как тот заполняется менеджерами, экспертами, технарями. За минуту до начала один за другим стали появляться директора.
Лица директоров были хмурыми, и Пётр внезапно поймал себя на некотором злорадстве. Обычно-то всё выглядело наоборот. Хмурились технари, бухгалтеры и секретарши, в общем, весь подневольный люд, а директора улыбались телекамерам и приглашали друг друга на игру в гольф или обсуждали предстоящую прогулку на яхте.
Одним из последних в зал заседаний зашёл представитель родного агентства. Старичок был доволен хотя бы тем, что третий год заседает в Сиэтле, а не бегает взмыленный по отечественным заводам, подгоняя поставщиков. Но и его закалённого интригами лица коснулась нешуточная тревога. Синекура вдруг обросла непредвиденными заботами, угрожая и вовсе переродиться в нечто противоположное.
Лишь председатель совета директоров Томсон сохранил невозмутимость. Едва он опустился в кресло совещание началось, хотя часы давали опаздывающим ещё пятнадцать секунд. Но Томсон считал себя сильнее времени.
– Ситуация следующая, – доложил секретарь. – Как вы уже знаете, три часа назад орбитер «Нева» совершил вынужденную посадку на гражданскую полосу одного из островов Микронезии. Ничего серьёзного не случилось, отказала система ориентирования, мы просто заменим сгоревший блок и всё. Однако! Через две недели у нас крайняя дата в контракте на выведение кластера низкоорбитальных спутников связи. Да и прочие заказы поджимают. Заменить «Неву» сейчас нечем. «Астролябия» проходит модернизацию, у «Бигля» технические проблемы с двигателем, а «Мэтью» заряжен по научной программе и использовать его в качестве транспорта мы не можем.
– Итак, нам нужна «Нева»! – громогласно заявил Томсон. – И нужна не позднее чем через неделю!
При штатной посадке корабль перегоняли своим ходом. Его двигатели позволяли летать по-самолётному, хотя и пожирали огромное количество топлива. Если же посадка была нештатной, инструкциями предписывалось транспортировать корабль на носителе. Обычно в таких случаях с орбитера снимали консоли крыльев с двигателями и, посадив на спину «Антонова» или «Боинга», переправляли в Сиэтл.
– Загвоздка в том, что для погрузки орбитера на самолёт необходим специальный подъёмник, – сообщил главный инженер. – А в Микронезии такого, понятно, нет. Доставить подъёмник возможно лишь морем, причём уйдёт на это не меньше десяти дней. А значит, в срок нам не управиться.
Директора заёрзали в креслах. Дело пахло отменой гольфа и воскресных прогулок под парусом.
– Выход один – перегонять орбитер своим ходом, – подытожил инженер.
– Бетонная полоса на острове – тысяча восемьсот, – возразил кто-то из техников. – Она способна принимать крупные авиалайнеры, но для взлёта орбитера коротка.
– Мы будем взлетать без полезной нагрузки и почти без окислителя, так что дистанции для разбега должно хватить. И всё же придётся поднимать корабль с полупустыми баками и взлетать на форсированном режиме.
– И на чём же он будет лететь, если сожжёт почти всё на взлёте? – возразил всё тот же скептик.
– Главное добраться до базы на Филиппинах, – сообщил инженер. – Там дозаправим. Затем сделаем ещё две промежуточные посадки на наших базах в Индии и Испании. Тогда мы, при удаче, уложимся за неделю. Все прочие варианты намного хуже. Морская транспортировка, например, потребует много времени.
Директора пили то, что заменяло им валидол, массировали украдкой грудь. Томсон обвёл их тяжёлым взглядом, словно подчёркивая никчёмность. В этом Пётр готов был с ним согласиться.
