Сидя в международном аэропорту Бангкока, Беккет Баллантайн закинул ноги на рюкзак, посмотрел на Кэди и улыбнулся. Закрыв глаза, она что-то беззвучно напевала, ни на минуту не расставаясь с наушниками, купленными вчера на площади Пантип-Плаза.
Зеленая лента сдерживала пышные темно-каштановые волосы, не позволяя им падать на лицо и придавая ее серым глазам зеленоватый оттенок. Короткие джинсовые шортики, белый топик, браслеты… С ногами забравшись на кресло, Кэди казалась именно тем, кем и была. Сексуальной путешественницей, исследующей мир.
Глядя на игривую полуулыбку и едва заметную ямочку на щеке, нельзя было не позавидовать ее свободе.
Молодая предприимчивая красавица, берущая от жизни все. И как подозревал Беккет, никому и в голову не могло прийти, насколько она несчастна.
Не из-за него. У них все замечательно. По знакомившись на студенческой вечеринке в Нью-Йорке, они через пару недель сбежали в Юго-Восточную Азию. Точнее, учитывая, что он это путешествие давно планировал, сбежала лишь она, решив провести первые летние каникулы в дороге.
Чем едва не свела своих степенных, консервативных и набожных родителей с ума.
Беккет задумчиво посмотрел на зажатый в ее руке телефон. Интересно, сколько писем и голосовых сообщений они оставили, умоляя вернуться? Сколько слез она прольет на этот раз? И сколько времени ей понадобится, чтобы вновь обрести душевное равновесие?
Неужели родители не понимают, что для нее это настоящая пытка? Зачем все с большим нажимом твердить, что она понапрасну растрачивает жизнь, неблагодарная дочь и погрязла во грехе?
У отца язва, а мать в депрессии, так как она смеет наслаждаться жизнью, когда им плохо? Им ее не хватает, и они переживают. Что, если ее похитят и продадут в секс-рабство? Они слышали, что в Таиланде взорвали бомбу. Что, если ее разорвало бы на части?
Беккет сто раз советовал не обращать на них внимания и проверять почту раз в неделю, но Кэди не могла просто взять и выключить телефон. Их бесконечные игры разума буквально сводили ее с ума. Она хотела быть с ним, но ежесекундно страдала из-за непрерывно растущего чувства вины.
Он понимал, что она застряла где-то посередине и теперь разрывается на части. Он считал ее родителей узколобыми, а они звали его испорченным богатеньким мальчиком и отпрыском самого Сатаны, посмевшего утащить их невинную доченьку за моря исключительно для того, чтобы развратить и испортить.
Если, конечно, приравнять восхищение роскошным телом к развращению…
Почувствовав возбуждение, Беккет уставился в потолок, даже не пытаясь убеждать себя, что уже пресытился Кэди. Разумеется, к двадцати трем годам у него уже было определенное число любовниц, и он никак не мог понять, почему его теперь настолько тянет заниматься любовью лишь с одной Кэди.
Верь он в чувства, решил бы, что влюбился. Но он не верил, не позволял себе верить, привычно отмахнувшись от навязчивых мыслей.
Люби Кэди путешествовать и проникаться чужой культурой по-настоящему, ей было бы куда проще сносить неодобрение родителей. Но она выросла в тщательно оберегаемом коконе, и бедность индийских трущоб заставляла ее лить слезы, а торговля сексом на Пхукете шокировала. Толпы, гомон и незнакомая еда сбивали с толку, а невозможность объясняться по-английски дезориентировала. Она честно старалась и ни на что не жаловалась, но удовольствия не получала. Особенно когда у нее пытались украсть кошелек, начинали приставать или она чем-нибудь травилась и вынуждена была четыре дня обниматься с потрескавшимся унитазом.
Беккет надеялся, что она хотя бы насладится чистым морем и белыми пляжами острова Пхипхи, откуда они только что вернулись, но она все равно оставалась совершенно несчастной. И пока страдала она, он и сам был несчастен. А он-то надеялся, что их отчаянное стремление быть друг с другом покорит что угодно…
Но он ошибся.
Черт, последние две недели станут для них настоящей пыткой. Стоило ему подумать, что она скоро уедет, как внутри все сжималось, а легким не хватало кислорода. Пришлось в очередной раз напоминать себе, что они изначально договаривались на три месяца, после которых она должна была вернуться в колледж, а он продолжить путешествие.
Но за два с половиной месяца вместе он понял, что уже не может не обращать внимания на свои чувства и так просто ее отпустить. И это осознание грозило полностью лишить его контроля над происходящим. Беккет уже начал всерьез подозревать, что именно Кэди заставляет его сердце биться, легкие дышать, да и что солнце восходит по утрам лишь для нее одной.
Он просто обязан ее отпустить, потому что, если сейчас не проявит осторожность, рискует влюбиться в нее. Влюбиться раз и на всю жизнь. Такая любовь подразумевает огромный риск. Стоило ему лишь об этом подумать, как он сразу же чувствовал себя потерянным, беззащитным и уязвимым. А этих чувств он старательно избегал с восьми лет. Любовь – это боль, а он слишком умен, чтобы добровольно на нее соглашаться.
