Несколько месяцев лежал уже Антон в реанимации без сознания. Кома не хотела отдавать свою жертву, которая подвернулась неожиданно и надолго. Врачи приходили, смотрели и покачивали разочарованно головой:
– Бедный парень. Такой молодой, а не жилец, – но от искусственного питания не отключали, давали видно последний шанс.
Антон все видел и слышал, но какая-то неведомая сила сковала все его органы и части тела, да так, что он не мог даже пошевелиться. Отчаяние навалилось на него всей тяжестью, пытаясь задавить, уничтожить и… провал… куда-то в темноту. Антон очнулся. Он очутился на поле или вернее на лугу, в густой высокой траве. Перед ним толпами стояли люди. Мужчина пригляделся и обмер: <Все-мертвые.> Он оглядывал толпу. <Родные, погибшие друзья, умершие соседи и совсем незнакомые лица,> -четко работал мозг.
– Мы все живые, сынок, -услышал он голос отца, а вот и он сам вышел ему навстречу.-Здравствуй, сынок. Вот и твое время пришло. А это не незнакомые, сынок, а твои родные, – бабушки, дедушки, тети, дяди, а это дядя, погибший на войне, – и он показал на мужчину в старой армейской гимнастерке.
Все в толпе улыбались и приветливо махали ему руками.
– Тебя встречают, как дорогого гостя и все тебе рады… Но, нам с тобой пора…
Отец обнял сына за плечи и повел по лугу, оставив всех встречающих позади. Они долго шли по высоким травам, но Антону, казалось, что он парит над землей, так ему было легко и свободно. Вот он споткнулся о какую-то проволоку и нагнулся, чтобы ее разглядеть. Но она сама внезапно поднялась, не знай как, и повисла в воздухе наравне с его грудью.
– Тебе туда, -отец показал на проволоку и махнул вдаль рукой, где кончался луг и виднелись редкие пролески, заросшие непроходимой травой.
Сумрак темный и гнетущий обволакивал мир за проволокой, и навевал неприятные ощущения. По телам прошла нервная дрожь, будоража душу.
– Ты должен пройти Миры скитаний. Каждый из нас прошел свои миры. За прожитые жизни надо отвечать. Я насчитал их двадцать штук.
Антон хотел было возразить, но увидел, как отец замотал головой.
– Назад пути нет и другого пути тоже нет. Иди, сынок, иди. Дай Бог тебе провожатого или хотя бы попутчика. И дай Бог тебе силы выдержать все лишения. А я буду тебя ждать в этом мире. Труднее всего для тебя сейчас перейти границу между двумя мирами. Физический мир должен остаться позади.
Антон собрал всю свою силу, думая, что преграда окажется непробиваемой, но к его удивлению он быстро прошел физический рубеж, только его мотнуло с такой силой, что полетели искры. Он ударился о, что-то невидимое, очень твердое, но выдержал удар. Его замутило, и он немного ослаб. В глазах мелькали черные круги и цветные квадраты, и он никак не мог сосредоточиться. Наконец, он увидел отца, тот все еще стоял на старом месте и тихонько махал ему в след. По щекам его бежали слезы:
– Выдержи, сынок. Выдержи, милый. Только выдержи, – повторял он.
– Успокойся, – только и выдавил из себя Антон, а у самого неприятно засосало под ложечкой, как будто душа предчувствовала, что-то страшное.
Сумрак все сгущался, вокруг становилось все темнее и темнее. <Надо спешить, пока видно куда идти,> -он посмотрел на ведущие вперед дороги, которые расходились в разные стороны. <Куда идти-то?> – хотел спросить Антон у отца, но того уже не было видно. Страх влился в душу ледяной струей. Антон хотел вернуться назад, но уперся в непроходимую стену. Он вспомнил слова отца: <Назад пути нет>. <Ну, если нет дороги назад, значит вперед,> – сообразил он и с готовностью зашагал по еще видимой в сумраке дороге.
Сколько он шел времени не знал, не ведал, сворачивал с дороги или нет, просто шел и шел вперед, и ни о чем не думал. Нигде не мелькнул огонек, последняя надежда путников, и на Антона нашло отчаяние. Он, не останавливаясь, тихо проговорил:
– О, Господи, хоть бы провожатого найти или хотя бы попутчика.
Прямо перед ним вышел из тьмы человек и, увидев Антона, остановился.
– Привет. Слава Богу, теперь я не один, – проговорил он.– Я Виктор.
– Антон.
– Ну, здорово, Антон. Куда путь держишь? Куда идешь?
– Дорога, похоже, тут одна. Ищу миры скитания.
– Значит, и вправду нам с тобой по пути. Я рад встречи.
Виктор заметно обрадовался, да и Антон не скрывал радости.
– Вот, как хорошо, а то все один и один. Куда пойдем?
– Вперед.
Они сделали несколько десятков шагов, как где-то очень далеко впереди вспыхнул маленький огонек. Он пролился бальзамом на души попутчиков, маня их к себе неудержимо, давая им надежду на свет, на счастье.
– Тебе не кажется, что этот огонек на что-то похож? Я его уже где-то видел.
Антон пригляделся.
– Он похож на огонек свечи, которая горит у меня в доме.
– Верно, – согласился Виктор.– Как я сам-то до этого не додумался. Это же светит свеча из моего или твоего дома.
– Да какая разница. Спасибо им большое, не забыли, помогают.
Идти сразу стало веселее, надежда затеплилась в душе, согревая ее. Нежность и благодарность к родне, захватила их полностью. А мужчины все шли вперед, как будто знали, что с этой дороги свернуть нельзя и обойти ее тоже нельзя.
