Наконец, пришла послевоенная первая весна. Она захлестнула весь мир, празднующий великую победу. В каждом городе, в каждой деревне слышались песни и пляски. Весна радовалась вместе с людьми, стараясь одарить цветами победителей. Сады захлебнулись от цветов, казалось, она залечивает свои раны, пряча их под розовыми цветами яблонь и белоснежными цветами вишен.
В каждом доме праздновали победу. Победители ходили из дома в дом по приглашению, где их встречали с почестями, и поили допьяна, отдавая самое ценное, что у них есть – еду. Много было слез радости и печали. Вдовы выли за столами, прижимая к себе своих детей, и следом смеялись, пели и плясали, радовались вместе со своими односельчанами долгожданной Великой победе.
Некоторым постучалось счастье в дверь – вернулись мужики живыми. Как завидовали им вдовы, оставшиеся одни с ребятишками на руках, и тот час же радовались с ними, что дождались, наконец, победы. Радовались всем сердцем и душой.
Вот и Дарье очень повезло – возвратились оба сына, правда один на костылях, ну и пусть, что вернулся хромой, зато живой, ноги -то заживут.
Иван сидел в центре стола среди своих друзей – победителей. Женщины наперебой угощали молодого раненого офицера то первачком, то соленым огурчиком – в деревнях еще можно было найти посолы – капусту, огурцы да помидоры. На столе кроме соленостей была репа, резанная кругами и залитая на блюде соленой водой. Еще была репа пареная в печи, от нее шел такой приятный аромат, что никто не отказался попробовать это редкое и дивное блюдо. Лепешки черного цвета из коробочки и куги дополняли этот праздничный стол. Женщины – то и дело подавали морковный чай, вприкуску с ломтиками высушенной тыквы, и не было ее вкуснее для ребятишек, которые так и кружили возле стола, готовые сорвать что- то вкусненькое.
Три дня гуляло село. Наконец, оно успокоилось и мужчины взялись за работу, ремонтировали трактора и пахали землю, и только Иван все ходил на своих костылях то к одним, то к другим. Он подолгу засиживался в гостях, особенно там, где были молоденькие девчата, потом возвращался поздно ночью домой.
Мать не могла нарадоваться, насмотреться на сыновей. Не знала куда посадить и чем угостить. Переживала она очень, что Иван бродит ночами на костылях. <Как бы еще больше не пострадал,> – думала она боязливо.
– Ты бы сынок не ходил один у нас ночью по деревне – то.
– Почему? -удивился Иван. А, что такое может случиться?
– Да неспокойно у нас стало в деревне, сынок. В новолуние всякое может случиться.-Люди поговаривают, будто оборотни у нас появились.
– Да ладно тебе, мам, веришь во всякие сказки. Если честно, то я не боюсь, На фронте такое пекло прошел, настоящий ад. Меня теперь трудно напугать.
Он не торопясь достал из кобуры именной наградной револьвер.
– Вот он какой у меня. Мне ничего с ним не страшно.
Иван, как всегда, сидел у своего друга почти до рассвета, который был ранен в руку и по- этому еще не работал, когда услышал крики на улице и конский топот.
В комнату влетела девушка, сестра Федора Варенька. По лицу ее тоненькой струйкой текла кровь. Она запыхалась от бега и никак не могла успокоить напуганное сердце, которое готово было вырваться наружу.
– Кто тебя так, Варенька? Я за тебя все ноги повыдергаю, – сорвался с места Федор.
– На меня на улице неожиданно вороной конь напал.
– Какой конь? В деревне ни одной лошади то нет с начала войны.
– Теперь видно есть. Три коня каждую ночь по деревне бегают.
Бабка, которая сидела молча в уголочке дома под иконами, перекрестилась.
– Оборотни у нас появились. Свят, свят, свят. Берегитесь полной луны.
Пока она перевязывала разбитую голову девушки, а Федор ходил кругами вокруг них, Иван незаметно вышел из дома и поковылял по улице.
Луна ярко светила на небе, образуя серебряную прозрачную дорожку невиданной красоты. Она смотрела на лейтенанта двумя глазами полнолуния, и от этого стало теплее на душе. Он не успел перейти улицу, как показались три вороных коня. Они грациозно пронеслись мимо, их гривы переливались серебряным перламутром. При свете полной луны они казались сказочными.
– Эх, ты. Вот же они, – обомлел Иван. —А, говорят, нет их в деревне.
Он стоял у дома, спрятавшись за большим деревом, и думал, идти ему за ними или нет? <Куда я за ними на костылях-то?> Иван обернулся и увидел Федора.
– Ты можешь идти? Может, и вправду пойдем за ними, посмотрим?
Они направились к дому, где жили, как поговаривали, три колдуньи – мать и две ее дочки. Ярко светила в небе луна, бросая свой загадочный свет на дом.
В окне горел тусклый свет свечи. В большой комнате – зале стояли три женщины в черном одеянии. На полу поблескивали сорок ножей, стоявшие по всей комнате острием вверх. Это было так странно, что парни попятились назад.
– Ничего себе, сорок ножей, -посчитал Федор. – А ножи – то для чего?
– Не знаю, что это, обычай или ритуал? Скорее обряд колдовской.
Федор споткнулся и уцепился за ставенку. Она подалась вперед, и раздался стук.
Женщины в комнате вздрогнули. Одна за другой или стали прыгать и кувыркаться через ножи, превращаясь в уже знакомых вороных коней.
