Нестись от береговой охраны с мраморным писсуаром в руках – занятие не для слабонервных. Иногда кажется, что эти бравые парни с бинокулярным зрением сканируют ночные пляжи только лишь в надежде отыскать повод хорошенько размять конечности. Сил у них предостаточно, мотивации – хоть разливай. Так что дергай ногами и не отставай, а то запакуют в гипс, и до скорых встреч.
Но так рано уходить с праздника невежливо, так что мы с Джо прикладывали все силы, чтобы остаться с публикой: он – с прижатой к груди музейной шляпой и рукой на спадающих хлопковых штанах, я – с пятикилограммовым белоснежным каплевидным унитазом на пузе.
Имена всех известных богов и генитальных органов сами собой перемешиваются в голове, создавая шипучий коктейль богохульника, на котором можно прилично набрать скорость. Включив режим «спорт», мы плавно вклинились в жилой массив и выбежали на шумный бульвар, где с легкостью растворились в суете и странности парада.
– Ух, ну и спринт.
– …кажется, легкие в трусы провалились… – запыхался Джо.
– После такого, может, бегом заняться?
– …мне одного раза достаточно…а ты, конечно, давай… только сразу не налегай… одного раза в год для начала хватит.
– Я вышлю тебе дату, будешь знать, когда ждать в гости с остановкой сердца.
– …понял… со скорой проблем не будет.
На нас смотрели, как на очередное представление. С аппаратурой для съемки и ладонями для оваций они ждали очередного всплеска эпатажа, который сами не в состоянии контролировать. По сути, мы оказались в цирке – рассаднике смеха, вычурности, показухи и тыкающих пальцев с грязью под ногтями. Вперед выпрыгнул самый смелый из зрителей. Алого цвета загар и белые пятна вокруг глаз от очков выявили северянина.
– А откуда у вас эта штука? – послышался мягкий баритон.
– Реквизит, – ответил я, поднимая голову. С банкой «Бадвайзера» и татуировкой хоккейного клуба «Торонто Мэпл Ливс» – бедный канадец – слишком высушенный и законопослушный, чтобы оставаться в стороне. Видимо, заплыл сюда случайно.
– Хорошо, но откуда у вас этот реквизит?
– Скажу тебе по секрету, друг, мы его позаимствовали. Вполне возможно, нелегально.
– Вам стоит вернуть его, ребята. Как представитель закона я обязан помешать краже.
– Представитель закона Флориды? – спросил Джо.
– Нет, но я прежде всего лицо с повышенной гражданской ответственностью и…
– Слушай, – перебил я, – а не хочешь увидеть один из наших заготовленных номеров? Ты удивишься, насколько у нас повышенная гражданская позиция, прям как у тебя. Давай я подержу твое пиво.
Я передал ему писсуар и заставил двумя пальцами заткнуть сливной проем. К шоу готов.
– Ты знаешь, в нашем деле главное – оставаться оригинальным, слегка безумным. Ведь если ты безумен, то непредсказуем. А если непредсказуем, то с тобой не соскучишься. – Я отхлебнул из банки и поделился с новым другом, руки его были заняты удержанием писсуара и затыканием слива. – Итак, это очень простой фокус. Как мы его назвали, Джо?
– «Душа компании».
– Да, «Душа компании». Ты не поверишь, но люди сразу же к тебе потянутся. Только держи пальцы крепко. – Тот утвердительно кивнул, и содержимое банки быстро заполнило писсуар. Канадцы любят фокусы, и наш клиент не был исключением.
– И что дальше?
– А дальше я говорю: «ДАЮ ДВАДЦАТКУ ВСЕМ, КТО ХЛЕБНЕТ БЕСПЛАТНОГО ПИВА ИЗ УНИТАЗА», и мы прощаемся.
С такой рекламой спрос появился моментально. Головы заболтались вокруг писсуара, пиво полилось через край, а неугомонная толпа пускала пену в небо, бодаясь и обливая фокусника. Он быстро стал самый обожаемым и влажным экспонатом острова, чему поначалу радовался, неуклюже заваливаясь на спину, словно сверху выгрузили коробку игривых щенят. Но напор усиливался, а жадность росла. Радость вышла из-под контроля, что легко заметить по футболке, которая пошла в расход. И вот наша Душа компании сменила смех на рев в переменку с криками о помощи, пока весельчаки обливают, обсасывают и слизывают алкоголь, пот и слезы с его тела. Возможно, кто-то даже наделал в штаны от счастья.
Так работала Американская Мечта в жарких краях. На таком языке написана и такими песнями спета. Береговая охрана была бы как раз кстати, иначе парень захлебнется. А мы с Джо, распрощавшись с писсуаром, отбежали на безопасное расстояние и с умилением следили за выпуском «В мире животных» на Ки-Уэст.
Но погода переменилась. Я сам успел перебраться куда севернее, провести несколько суровых забегов, и обзавестись критическим состоянием нервной системы, что терпимо. Мышцы сопротивляются после полученного стресса, сердце бьется в ритме тамтамов, что не соответствует джазовому блоку по радио. Лучше бы приемник ловил полицейскую волну – у них всегда интересная сводка новостей – в такую погоду только психи и таксисты выбираются на улицу, а забавные истории с их участием в прямом эфире передают только на частоте органов законопорядка. Лучшее лекарство от меланхоличной ненависти – часть терапии. Не знаю, как остальные, но раз в крупный сезон, незадолго до полуночи, я надеваю заляпанный ярко-синий свитер без рукавов и направляюсь на почетный марафон пота и боли. Ни за что не променяю этот ритуал. За год в теле концентрируется столько кровеносного дерьма, что именно убийственная доля бега может вытянуть загустевший яд наружу, пропитывая свитер снова и снова. Благодаря таким жертвам я остаюсь по-прежнему красавцем. В какие-то моменты кажется, что остаюсь на коне, но затем лицезрю дряблые ягодицы в зеркале и понимаю – даже оседлав единорога на краю радуги, не укатишь в идеальную сказку. Только на своих двоих.