Конец Света всё-таки наступил.
О да! Человечество ждало его долго и с нетерпением, и ожидание это оказалось не напрасным. Но, к сожалению, Конец Света вышел вовсе не таким, каким его пророчили индейцы майя, Нострадамус, Ванга и ещё десятки прочих шарлатанов, мнящих себя великими предсказателями будущего. Солнце не взорвалось и не спалило дотла многострадальную Землю; загадочная планета Нибиру не вернулась в Солнечную систему и не столкнулась с нашей планетой; пришельцы не прилетели из другой галактики и не уничтожили человечество. Ничего подобного не произошло, да и не могло произойти. Всё оказалось гораздо прозаичнее: причиной гибели людей стали они сами. Собственно, ничего удивительного в этом нет. Люди на протяжении всей своей истории убивали друг друга, причём делали это не только во время многочисленных (читай – беспрерывных) войн.
Теперь же волна убийств захлестнула всю планету. Смерть гуляла по городам и сёлам, смотрела на хаос и разрушения и улыбалась. Да, в этом мире людям нет равных в искусстве убивать.
Но смерть была лишь началом. Люди, убитые другими людьми, возвращались с того света, превращаясь в оживших мертвецов. Они не могли мыслить и чувствовать. Из всех желаний было лишь желание двигаться, а из всех чувств – лишь чувство голода. И утолить этот голод могла только живая человеческая плоть.
Живые мертвецы заполонили весь мир. Они ловили и поедали тех, кто ещё не пополнил их стройные ряды. Кто не был съеден, а только укушен, в течение суток сам становился зомби.
И вот, спустя две недели, мир опустел. По улицам городов, пошатываясь из стороны в сторону, бродили ожившие мертвецы. Живые люди разбежались и попрятались там, где смогли, и теперь держали осаду. Магазины, торговые центры, частные дома и квартиры превратились в некое подобие укреплённых крепостей, в которых сидели (вооружённые чем попало) люди и жаждали спасения.
Если бы Джордж Ромеро увидел всю эту картину, он бы удавился от зависти.
Лесовск. Мой родной городок, расположенный среди калужских лесов. Несмотря на то, что Лесовск был районным центром, число жителей в нём не превышало двенадцати тысяч. Теперь почти все из них стали ожившими мертвецами.
Так получилось, что в этом аду, который начался две недели назад, я умудрился выжить и не превратиться в безмозглый кусок мяса. Последние три дня я просидел в газетном киоске, слушая доносившиеся снаружи крики, грохот и невнятное звероподобное рычание, издаваемое зомби. Мне было страшно, и я очень хотел жить. А ещё я сильно хотел есть, ведь с тех пор, как началось нашествие оживших мертвецов, я ни разу нормально не поел. Казалось бы, что может быть проще – выйди на улицу и пусть зомби покусает тебя. Через какое-то время сам станешь зомби, и уж тогда-то наешься вдоволь. Но перспектива стать живым мертвецом меня ничуть не прельщала.
Я был безмерно благодарен тому безликому продавцу из киоска, который оставил внутри небольшой пакет с овсяными печеньями. Если бы не они, я бы помер с голоду. Вместе с этим пакетом я забился в угол и сидел, предаваясь горестным размышлениям и со страхом ожидая возвращения продавца.
Наверное, здесь надо сделать небольшое лирическое отступление…
***
Две недели назад, когда всё это началось, я находился в соседнем городе на дне рождения у приятеля. По телевизору тогда показали экстренный выпуск новостей о каких-то массовых беспорядках в крупнейших городах мира. Москва также оказалась в их числе. Именно тогда впервые проскользнуло сакральное слово «зомби». Как сейчас помню – мы с друзьями весело хохотали над этим. А утром, с больными от похмелья головами, вышли на улицу прогуляться.
Должен признаться, что прогулка была незабываемой. В тот день я впервые увидел живого мертвеца: в порванной одежде, с кровоподтёками на лице и отгрызенной кем-то кистью левой руки. И ещё в тот же день я впервые помянул недобрым словом Джорджа Ромеро. Какое-то время мы с друзьями пребывали в состоянии шока. За одну ночь зомби непостижимым образом заполонили весь город. Попытка дозвониться до родителей не увенчалась успехом. Домашний телефон безмолвствовал, мобильный и вовсе отказывался искать сеть. Я решил во что бы то ни стало добраться до дома: тревога за родителей пересиливала страх.
Через семь дней мне наконец-то удалось попасть в родной город. Кто бы мог подумать, но расстояние примерно в тридцать пять километров пришлось преодолевать неделю. Поразительная неспешность, но в этом не было ничего удивительного, ибо, во-первых, транспортное сообщение между городами было нарушено, а во-вторых, на каждом шагу подстерегали зомби, от которых приходилось отбиваться всеми доступными способами. Кроме того, я каждый раз делал изрядный крюк через лес, когда на моём пути возникала какая-нибудь небольшая деревушка – выстрелы, крики и полыхавшие пожары явно давали понять, что в ней происходило нечто ужасное. Впрочем, не нужно было быть гением, чтобы догадаться, что именно. В итоге изначальный путь увеличился примерно вдвое, если не больше. Я мог бы угнать какую-нибудь машину, благо они десятками стояли с открытыми дверьми, но, к несчастью, водить не умел. Оставалось лишь сожалеть о том, что в свои двадцать шесть лет я ни разу не сидел за рулём.
