Анатолий Гололобов
Откровение
Эта ночь значительно отличалась от предыдущих, с ней происходило что-то странное. Она как будто провела черту под его многовековой жизнью, словно точка невозврата пройдена и пути назад больше нет. Именно поэтому он не мог уснуть.
Как всегда, он вставал медленно, чтобы не разбудить тихий сон девушек после бурной ночи. На улице светлело, жизнь начинала кипеть. Он посмотрел на спящих рядом и о чем-то подумал. «Как же я устал жить вот так. Зачем все люди мечтают о бессмертии, не понимая, что это такое? Уже двадцать первый век на дворе, вскоре пройдет ещё больше времени и для них это будет целая история, а для меня всего лишь жалкий, короткий миг».
Его ранние мысли прервали звуки шагов в гостиной. Он знал, что к нему придет друг и знал, что сегодня тот самый день нового отчета.
– Как это нелепо показалось бы людям, сама Смерть приветствует Похоть в его же доме, – сказал посетитель.
– Нелепостью было бы и то, что у Похоти ещё есть и дом. Рад тебя видеть – ответил другой.
Пожав руки, они переглянулись. Первый был чуть выше, среднего роста, но и высоким его трудно было назвать, сильное лицо, синие глаза. Пусть ему больше миллиона лет, но с виду это молодой парень лет двадцати пяти. Хорошо сложенный, даже атлетический тип тела. Другой же чуть старше с лица, но не менее привлекательнее. Глупо было бы пытаться определить возраст самой Смерти, но с виду это мужчина лет на десять старше своего собеседника. Черные волосы, зеленые, спокойные глаза, резкие и мужественные скулы. Легкая бородка добавляла в образ нечто мудрое. Одет он был в длинное современное пальто, с четырьмя карманами, высоким воротником и большими пуговицами, которыми он редко пользовался, в чем они оба были похожи.
У смерти есть имя, но не то, которыми люди привыкли его называть: Анубис – египетский Бог подземного мира или же Аид, царивший над рекой Стикс из греческой мифологии. Он был и тем и другим одновременно, он просто Смерть, существует с тех пор, как на Земле появилась жизнь, а звали его Константин.
Он немного прошелся по дому. Это было большое здание, со старыми высокими колонами и просторными залами. На стенах висели картины Айвазовского и Леонардо да Винчи. Они добавляли древности к этой современной архитектуре. По общей картине все это напоминало готический стиль с длинными бардовыми занавесками, высокими окнами и большим количеством спален и комнат для гостей.
В то время как его друг, одевался, Константин подошел к большому письменному столу и увидел стопку рукописей. Он издавна знал о тяге к поэзии и рассказах своего друга. Он пересмотрел пару листков, оценил красоту почерка, который выделялся сильным наклоном и явным вниманием к завитушкам больших букв. Большинство произведений ему знакомы, так как он является первым критиком смертного греха, того самого, кто, рассказывая о своих ночных похождениях, переодевается уже немалый-таки срок.
Не могла не привлечь внимания одна рукопись, которую он увидел впервые: среднего размера, больше напоминающая личный дневник книга, называвшаяся «Откровение». Он уже был заинтересован, и начал открывать её в предвкушении очередного рассказа, но не успел перевернуть форзац, как её выхватил парень, чья сущность известна всем, а имя, к сожалению, даже ему незнакомо.
– Новая книга? Раньше ты посвящал меня во все свои новые идеи.
– Да, но это слишком личное. Она ещё не закончена, но можешь быть уверен, ты будешь первым, кто её прочтет.
– Я польщен. А как же имя автора?
– Хах, смешно. Я есть всё: глубинные желания человека, искушение, страсть, удовольствие, секс, разврат, прелюбодеяние и просто Похоть. Зачем кому-то знать моё имя, которого у меня между прочем нет?
Смерть не стала спорить с ним, он ещё раз осмотрел своего друга, который переодевшись, накинул на себя черное пальто. Они вышли из дома и направились своим путем.
Шагая по улицам, они обсуждали последние новости мира, шутили на разные темы, осматривались на симпатичных молодых девиц. Константин всю дорогу сохранял спокойствие, но он искреннее смеялся и улыбался, сопровождая происходящее лишь мимикой лица, которое ещё было способно излучать подобное веселье. Руки его были в карманах, в отличии от парня, которому не находилось места, который шел рядом и казалось, наслаждался жизнью, которая, по его словам, была черна и скверна, но все так же хороша, если суметь её рассмотреть.
Позвольте внести немного ясности в свой рассказ, потому как не каждый сможет понять, о чем идёт речь. В моем произведении сливаются все религии, существа и мифологические создания воедино. Им властно место в образе обычных людей. Мы видим их как обыкновенных прохожих, даже не подозревая, что рядом с нами может пройти Тщеславие или Алчность в собственном обличии. Это обыкновенный мир, где люди как люди, существует Бог, ангелы, Любовь, Голод, Смерть, Похоть, Гордыня – я лишь превратил их в материю человека, а в остальном, всё остается прежним.
Наши друзья прогуливались уже около часа. Они прошли Эмпаер Стейт Билдинг, Таймс сквер, зашли в метро, проехали несколько остановок. Всё это время, они обсуждали людей. Константин занимал позицию всепрощающего человека, будто он священнослужитель, принимающий человеческие ошибки как должное, а второй, шуточно обвиняя его в подобном, просто на просто говорил о людях, как о ничтожествах. Он приводил пример скромных и наоборот развратных девиц, которые в сущности являлись одним и тем же, но отличались лишь сдержанностью или же искренностью.
