У Лукоморья дуб стоит,
Учёный кот на нём сидит.
Златую цепь профукал он.
Зато доволен царь Гвидон.
Стоит на острове Буян,
Где каждый путник сыт и пьян,
Сосна большая, с цепью той,
На ней бельчонок непростой.
Орешки лущит в тишине —
Приносит золото казне.
Их ядра – чистый изумруд.
Таких немало там приблуд.
Там дева, красотой своей,
Безумных делает людей.
Везут добро к её ногам,
Чтоб прикоснуться лишь к перстам.
Дворцы с колоннами, сады,
И укрепленья у гряды.
Кругом всё золотом горит
И жизнь весёлая бурлит.
Фонтаны, парки и дома,
Казармы, кузни, терема.
Богатый люд в шелка одет
А бедных тут и вовсе нет.
На страже витязи стоят,
Из пушек вовремя палят.
В порт зазывают корабли
Всех флагов, из любой земли.
Товар купцы с собой везут
И бойкие торги идут.
Покупке каждый будет рад,
И феодал, и конокрад.
Батист, саржа, поплин, сатин,
Атлас, тафта и органтин.
Здесь сотни тканей продают —
Деньгу хорошую дают.
Дамаск, булат и хоросан,
Набьют купечеству карман.
Сталь оружейная в цене,
Когда правитель на коне.
Коней купцы в Буян везли
Со всех концов большой земли.
И рысаков, и упряжных.
И малых пони заводных.
Без вин народ не может жить
Богов напиток нужно пить.
Ведь виноградное вино
Оно на радость всем дано.
В трактирах, лавках, кабаках
Вино прославлено в веках.
В казну акциз с него идёт
Гвидону золото даёт.
Купцы торгуют тем вином.
Оно приходит в каждый дом.
Но бойся лишнего вкушать
Ведь разум можно потерять.
Прекрасен был собой Гвидон.
Любил Царицу Ночи он.
Ей, с детства, вирши посвящал,
Боготворил и прославлял.
Любовь взаимною была
И дочь царица родила.
Красавицей была она,
Ведь мать её – сама Луна!
Прелестна лунное дитя,
Свет отражённый всем даря.
Была холодной, как гранит,
Что лунный свет в себе хранит.
Гвидона дочь и дочь Луны, —
В неё владыки влюблены.
Она ж любви не дарит свет,
Его там не было и нет!
Ушла в свои чертоги мать,
Её руками не достать.
А царь Гвидон нарциссом стал —
Себя любил и обожал.
Немало слуг есть у царя
И между нами, говоря,
Волшебников немало тут,
Все службу у царя несут.
Волшебник злой, колдун и вор.
Шутом стал карлик Черномор.
Роскошным был его чертог,
Печальным нынешний итог.
На побегушках этот дон.
Его владыка – царь Гвидон.
Чертог его он захватил
И колдуна закабалил.
Лишился карлик бороды
Именья, и своей среды.
Красавиц больше не крадёт.
Свистит, и пляшет, и поёт.
Над ним смеётся челядь вся,
Гвидон и царская семья.
У стражи он на тумаках
И с бубенцами на висках.
В душе он злобу затаил
В конюшню часто приходил.
И бил седло Гвидона он
Вернуть себе мечтая трон.
Не трогал царских скакунов
Боялся челядь, царских псов.
Старался стражу обойти
И всех на свете извести.
Служил другой тут Черномор.
Был океан его простор.
Буян он с моря охранял.
Огнём и молнией стрелял.
Топил нередко корабли
Войной, что на буянцев шли.
Мутил он Море-Океан,
Усевшись между острых скал.
В его руках чекан и меч.
Он может каждому отсечь
Корму, форштевень или бушприт,
Когда был зол или сердит.
В броне своей, как жар горя,
С ним – тридцать три богатыря.
Красавцы все, как на подбор.
Отцом родным был Черномор.
На сушу выйти не могли,
Не утопить чтоб той земли.
Ведь Поднебесье головой
Мог подпереть из них любой.
Служил исправно Черномор,
Гвидона охраняя двор.
Родню и челядь, и собак.
И не за деньги, а за так.
Любил Лиану Черномор,
Гвидона дочь, такой позор!
Ведь исполин и великан
Мог поместить её в карман.
Был Черномор давно вдовцом.
И хоть держался молодцом
К Лиане «клинья» подбивал, —
Любви красавицы искал.
Его седая борода
Могла собою, без труда,
Дворец царя собой накрыть
И солнце красное затмить.
Был, как ребёнок, Черномор,
Когда Лианы чудный взор
Насквозь пронзал богатыря,
В любовный плен его беря.
Гвидона дочь и дочь Луны
Любила платья и балы.
Не мил ей дядька Черномор,
Ведь чувствам всем наперекор,
Какой союз можно создать
Коль муху за слона отдать?
И черноморовы сыны,
Присяге воинской верны,
Роптали часто меж собой,
Что их отец стал сам не свой.
Что оболванен и смешон
Могучий витязь, славный дон.
Сынам своим не потакал
И сыновей в узде держал.
Могучей, властною рукой,
Буянцев охранял покой.
Гвидон боялся старика,
Смотреть пытался свысока.
Но башни не найти такой,
Чтоб вровень быть с его стопой.
Когда ж суровый Черномор,
Владыка океанских гор,
И нив, и пажитей глубин,
Морского Царства господин:
И рыб, и скатов, и китов,
И котиков, морских коров,
К царевне сердцем прикипел,
Гвидону отдал свой удел.
Он сам колено преклонил
