Жизнь такая штука, что может внезапно повернуть все вспять. Недавно ты был совсем другим, верил и надеялся на лучшее и вот произошло непредвиденное, и уже ты совсем другой человек с другими убеждениями и мыслями… Дорогу, которую указала судьба, на которую тебя поставила жизнь, нельзя поменять, с нее сойти, потому, что сделаешь больно самим любимым и дорогим людям. Должен достойно ее пройти с гордо поднятой головой.
Меня повезли на инвалидном кресле, так как я была после операции и швы ещё не зажили, в отделение недоношенных детей, сразу после завтрака. Хотя была на ногах с самого утра и с нетерпением ждала, когда придут санитары за мной, но нужно было следовать здешним правилам. Проехав большое расстояние от палаты до отделения недоношенных, мы с санитаром приблизилось к окну, возле которого уже стояло пару человек включая Эда. Я с тревогой взглянула внутрь палаты через стекло, где было размещено пять кювезов закрытых герметично и с 4 круглыми отверстиями по бокам. В одном из них, возле окна, лежал маленький ребенок, и было видно какой он был крошечный, худой. Даже вены просвечивались через тоненькую кожицу. Его тельце напичкано множеством капельниц и трубок было земляного оттенка. Мое сердце сжалось в твердый комок и мне не хватило воздуха, чтобы дышать. Боже мой, какое печальное душераздирающее зрелище. Боги, помогите этому беззащитному существу!
Эд заметил мои волнения и взял мою руку в свою.
– Не волнуйся… это не наш ребенок… Вот, смотри там внутри… третий от окна.
Я с трудом повернула голову и увидела мою малышку. Она спокойно спала. Первое, что заметила: она была без волос и немного легкого пушка прикрывало ее затылок, в носу у нее был зонд. Она показалась мне такой маленькой, хрупкой и беспомощной, но такой милой и родной.
Слезы набегали на мои глаза. Я тогда еще не понимала до конца, что ждет меня и мою малышку впереди. Хотелось взять ее на руки прижать к моей груди и защитить ее.. Жалостью и болью наполнилось материнское сердце и подумала, что должна сделать все возможное, чтобы спасти моего ребенка и выйти отсюда побыстрее.
К инкубатору, где лежала моя малышка, подошла медсестра и открыла крышку, начала купать осторожно ее и малышка заплакала. Крик ее был такой слабый, что мне показалось она не плачет, а стонет от боли…. Высушив ребенка полотенцем и поменяв пеленки, медсестра снова положила ее на место и достав с тележки соску с молоком покормила малышку через капельницу, трубка от которой шла к ребенку.
Когда малышка уснула, я наконец немного успокоилась и вернулась назад в палату.
Мне хватило тогда сил взять себя в руки.
– Должна поправиться и начать помогать заботится о ребенке, – закрывая уставшие глаза от бессонной ночи и засыпая, подумала я.
Разбудил меня женский голос. Увидев сестру Эда, напряглась в ожидании плохого, но вскоре поняла, что незачем было так беспокоится. Мы начали разговаривать о том, как прошли роды и, что мне предстоит дальше сделать. Она рассказала, что так как я родила преждевременно, придется приложить много усилий в первое время. Нужно будет кормить ребенка через каждые четыре часа. Для этого материнское молоко ходить сцеживать в стерильную посуду, которую будут выдавать в отделении недоношенных детей и даже нужно будет это делать ночью в 12 часов и под утро. Я немного испугалась. Ведь после операции нелегко преодолеть такое расстояние до отделения.
– Ничего я смогу, – ответила ей уверенно, – Положены на карту жизнь моей малышки и это главное.
– Но у меня даже нет молока в груди, -ужаснулась я, немного подумав.
– Нужно будет разрабатывать грудь и на первых парах это будет не просто! – посмотрев на Эда сказала Эрма, -Я принесу тебе аппарат для этого и увидишь у тебя все получится.
Так начался мой долгий месяц бессонных ночей борьбы за жизнь моего ребенка. Я смогла давать ребенку материнское молоко, которого у меня было достаточно и он вскоре начал набирать вес после трех недель ежедневной борьбы. Каждый раз, подходя к окну после процедуры с опаской искала моего ребенка, чтобы удостоверится, что он жив. Только потом шла, медленно держась за стенку шаг за шагом в палату, чтобы немного отдохнуть и придти снова сюда. В инкубаторе были все условия, чтобы ребенок развивался и не был подвержен перепадам температур окружающей среды. Такие же, как и в отруби матери…. Через две недели швы зажили, и я смогла более свободно передвигаться. Меня начали пускать к малышке, чтобы покупать ее и сменить пеленки и подержать эту крошку на руках. Это были самые счастливые минуты, когда всю свою любовь и теплоту передавала ей при помощи прикосновений. Она это чувствовала и спокойно засыпала. Медсестры прозвали ее любовно Артисткой из-за того, что она закидывала ножку на ножку, когда спала… Они, полюбили ее, потому что она была спокойной и забавной.
