Фантазия во славу родного города
И как только в одном нашем городе уживаются две настолько противоположные ипостаси? Милый и приятный, пусть немного заплёванный, но всегда величественный град днём по ночам превращается в мерзкое, уродливое чёрно-рыжее чудище; на улицах ходят гопники, по подворотням ширяются наркоманы, на лавочках во дворах пьёт молодёжь – и я тоже, порой – но такой Питер пугает.
Когда сумерки накрывают этот город, я вижу только два утешения. Проще всего позвать Колю с Андрюхой и пойти бухать. Ну и что, что так делают все? В чём проблема быть как все? Главное – не видеть вокруг себя этих кошмарных фонарей, от света которых ещё страшнее, чем от кромешной тьмы!
Но есть и другой вариант. Моё юное прелестное создание, Сашка. Если она вытащит меня на вечер куда-нибудь, я буду очень радоваться. Никакая тьма города не пожрёт меня, пока рядом она.
Вы только не подумайте, что я гопников боюсь, конечно нет! Чай не хлюпик, да и в секции в детские годы занимался… Но смотришь по сторонам порой, и такая тоска берёт – выть хочется! Я ведь циник по природе своей, до мозга костей… А с Сашкой рядом так хорошо, спокойно, уютно. Вот иной раз она уставится в небо и смотрит. Я говорю: идём, а она всё смотрит; а глаза так прямо и сияют.
– Посмотри, – говорит, – какое сегодня небо чистое и какие звёзды красивые!
А я смотрю и вижу: ну звёзды; вон медведица одна, а вон другая; ну и что… Так я и спрашиваю, мол, ну и что?
– Красиво же! – с придыханием говорит Сашка. – Скажи, красиво?
– Красиво, – соглашаюсь я недоумевая.
А иной раз идём в ночник на пару часов (больше предки её не дают); а она вдруг крепость подсвеченную увидит и засмотрится… Я её тороплю, а она:
– Ну надо же, как здорово выглядит!.. Никогда не знала…
И стоит, с места не сдвинуть.
– Пойдём, – говорит, – лучше погуляем.
Вот значит как. Ну и я, конечно, плетусь за ней; она ведь по сути ещё ребёнок, её капризы выполнять надо.
И стоит она на том мосту, который у Финбана, значит: щёки красные, волосы на ветру шевелятся, мёрзнет в своей тоненькой курточке, но бодрится, и с восторгом глядит по сторонам. А едва я успею замёрзнуть или заскучать (хотя на неё в такой момент смотреть одно удовольствие), как она подойдёт ко мне так робко, прижмётся ко мне всем телом и поцелует… Ох, парни, да за это хоть всю ночь на ветру под дождём – снегом – градом стоять стану! Хоть против наряда ОМОНа с голыми руками пойду, если в награду мне Сашкин поцелуй посулят! Вот прямо такой, на мосту, на ветру – так особенно приятно…
В очередной такой вечер не знал, что делать. Все друзья пошли на футбол, там, кажись, у них чемпионство решалось… Пить одному не хотелось. Долго не решался, но потом набрал Сашкин номер. Она, словно ждала, сразу сняла трубку.
– Привет, – говорит.
– Привет, – отвечаю. – Что делаешь?
– Ничего, как всегда, – лениво зевнув, отвечает она. – А что?
– Давай прямо сейчас встретимся…
– Не думаю, что меня отпустят… Подожди, – молчание в трубке; очевидно бегала спрашивать. – Отпустят, – радостно выдыхает она наконец. – Где?
– Минут через двадцать на обычном месте…
Я пришёл через двадцать пять минут; замок – подлец, закрываться не хотел. Сашка стояла на ветру, как всегда дрожа от холода. Из какого-то особенного упрямства она всю осень и зиму одевалась чересчур легко – мудрый Андрюха говорит, что это у неё такой протест предкам-тиранам. Не знаю, я в эту его психологию не лезу.
– Привет, – говорю я, напуская на себя виноватый вид. – Прости, что опоздал…
– Ничего, – говорит она и целует меня. И так она при этом сияла, что я понял, что безоговорочно прощён; и позволил себе широко улыбнуться, аки кот мартовский. В декабре.
– Куда-нибудь пойдём? – спрашиваю.
– Давай погуляем…
– Может лучше посидим где-нибудь? – предпринимаю робкую попытку защитить её здоровье. – Тебе же холодно!
– Ты можешь хоть раз не спорить со мной? – так мягко спрашивает она, что возражения сами отпадают.
– Я же о тебе забочусь! А так пусть будет, как ты хочешь.
Сашка удовлетворённо кивнула, взяла меня за руку и решительно потянула за собой, не тратя времени на продолжение спора. Ну что я могу с ней поделать? Она такой маленький бесёнок, с ней не поспоришь… И только не надо думать, что я Сашкин раб! Многие надо мной смеются из-за этого… Но я же не всегда подчиняюсь ей!
Она рассказывала что-то о своей школе, как они там развлекаются, и ещё какие-то забавные на её взгляд истории из своей жизни. Во многих из них совсем не фоново фигурировали парни, которых я не знал, но Сашка всегда рассказывала так, что я не испытывал никакой ревности. Может дело было в том, что при всех этих рассказах она так преданно смотрела на меня и держалась за мою руку? Эх, нет, всё-таки нельзя быть циником рядом с таким прекрасным созданием!
– А позавчера были мы в гостях, – она никогда не уточняла этого мы, хотя зачастую в последовательных историях состав понятия мы пересекался только по ней, – а там ребёнок маленький, ему девять месяцев всего… И нас пятеро вваливается. Незнакомых. Но мы-то четверо ещё ладно, женщин он немножко видел; а потом вдруг Петю заметил… – Саша хихикнула. – Там такой испуг был! Прямо ужас в глазах застыл, ну и разрыдался… Но такое прикольное дитё… Мы его потом с Анькой по очереди в коляске возили…