Читать онлайн полностью бесплатно Дмитрий Галушкин - Окольные

Окольные

Данный сборник составлен из стихотворных произведений Дмитрия Владимировича Галушкина, созданных в период 2023 г. и написанных в стиле Допсентаизма.

© Дмитрий Галушкин, 2023


ISBN 978-5-0060-4115-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


Дмитрий Владимирович Галушкин род. 2006

Русский поэт первой четверти XXI века. Основоположник литературного направления – Допсентаизм.


В сентябре 2013 года поступил на обучение в Бежецкую СОШ 4, где и обучается в данный момент. В июле 2019 года принимал участие в военно-исторических сборах на Бородинском поле. Атмосфера этого места, совокупность его географии и исторических событий, оставили сильное впечатление. Вероятно, в это время началась творческая деятельность.


В январе 2022 года Галушкин вошёл в состав творческого объединия «Бежецкий БЛиК» (союз Бардов, Литераторов и Композиторов) и волонтёрскою группу «Дома Гумилёвых», принимает участие в поэтических встречах с читателями в библиотеках и школах города Бежецка, участвует в конкурсах. В августе 2022 года его работы опубликованы в третьем выпуске альманаха «Тверские перекрёстки». В декабре 2022 стал участником образовательной программы ОЦ «Сириус».


Данный сборник составлен из стихотворных произведений Дмитрия Владимировича Галушкина, созданных в период 2023 г. написанных в стиле Допсентаизма.

ПО ШАТКОЙ НАСЫПИ МАРТА

 По шаткой насыпи марта
Мне тяжко скрипеть, снегопад.
На слёзной скатерти карта
Шесть трефы легла невпопад.
Где тропы надменные тише,
Путь прошлый едва назовёшь.
И ныне мирное выше,
Чем клёнов, взросла молодёжь.
Как воет скорбящее ухо,
Как ветер рассудку прельстил,
А сила древнего духа
По меди сердечных пластин
Вдруг вывела ложную фразу:
На слёзы оплату готовь.
Не верю стихии ни разу.
Я видел простую любовь,
И, зрея в вечные дали,
Я слышал биенье коня.
Тем буду любезен, кто ждали
И раньше, и после меня.
Не прятал верные мысли,
Как сердце в истомной груди,
И верил в лучшие смыслы,
Чтоб просто по снегу идти.
От скорой взвьюженной тризны
Так просто идти наугад,
Где скоро в вечное, в присно
Всё скроет седой снегопад.
Я знаю, в будущем строгом,
Злой разум, покой обретёшь.
Я знаю, кажется, много,
Но думать сейчас невтерпёж,
Что слава – тяжкая тризна
Для самых могучих царей.
Та дева очень капризна.
Так будьте к Фортуне добрей…

К Столетию

Покрыто небо шапкой фетра,
В кроваво-ржавый блеск уста
Лампад фонарных, шёпот ветра
В пустынных душах. Дождь устал.
Печален час, когда Предтечи
Упала мудрая глава
С могилы братьев встали речи
Песками. Шумные слова
Замолкли. Мир сошел с ума.
Наивно думать, словно Тэтчер.
Свободу в войнах не найти.
Хоть мы осколки, части речи.
Однако часть, фонарь, луна,
Возможно, что продукт IT.
Неважно. В этом разве дело?
В железных леди и птенцах
Кукушки не Босой. Ведь тело
Живёт. Знать души в двух концах
Идут теперь едва ли смело,
Несут привет весне. Поспела
В сливовом зареве одна
Надежда жизни. Пей до дна
С лепестьев розы слёз тумана.
Прохладу свежую вкуси.
Избавься вскоре от обмана
Столетья, эры, мер. Руси
Святой родной теперь поверь.
Откроешь вскоре к смыслу дверь
К счастливым дням. Захочешь снова
Творить добро, победы, жизнь.
Ключи к благам известны – слово.
В словах, прошу, не ошибись.
Порою грозной наши предки
Крушили словом города.
Да будут их ошибки редки,
Не хлынут снова никогда,
Не хлынут словом «Никогда».

Знакомство

Бывают случайными встречи,
В которых нет смысла и цели,
Однако в подобие трещин
Кометных над гордостью ели,
В подобье обычном хомута
Аорту и шею изрежет.
Сознанье становится мутно,
Свобода, как гостья, всё реже
Являться к бродяге с кларнетом
Захочет. Но в доме казённом
За ночью послушать об этом,
Обидном, не бывшем дне оном.
Прощанья с извечной истомой
И встречей, что быть мимолётной,
Как птица пролётом из дома,
Надолго вдруг встрявшей в полотна
Так плотно. В сознанья святые
Пейзажи, как с кисти Томберна,
И втиснул в ладонях цветы, и
____________*___________
Так близко стояла таверна…

Костёр

– Он был высок? Могуч? Силён?
– О, нет, обычен, просто тёплый.
Вокруг цвели и тмин, и лён.
Шаманы в бубне били, вопли.
– А как горел Медник? Сиял?
– Он был шатром рожденья смысла,
Открыл его орёл, и ял
С начал пошёл до дальних мысов
____________*____________
Небес. Людской причал молчал.
Лишь с волн рассказ звучал не спешно.
Алмаз седой горел… Очам
Маракас Кубы стал заменой.
На следующую страницу
Ваши рекомендации