В непривычно теплое для Волжанска прозрачно-ясное октябрьское утро, прошитое тонким рассыпающимся щебетом обалдевших от тепла воробьев и надрывным вечно недовольным вороньим карканьем, хорошо бы забросить все дела и отправиться не на работу, а в какой-нибудь из парков, еще не потесненных нестройными рядами расползшихся по всему городу рынков, - туда, где с деревьев еще не облетела осенняя листва, где еще не орет музыка и можно услышать ветер, запутавшийся в ветвях высоченных тополей, которые почти достают до неба, а взъерошенные утренние коты дремлют на уцелевших лавках, и на их усах и шерсти нарядно сверкает роса. В октябре Волжанск обычно плывет через череду дождей и, погружаясь в холодную слякоть, выглядит довольно-таки неприглядно, все кажется серым и унылым – и улицы, и древняя река, и небо, и люди, но сегодня осень словно снова вернулась к началу, у всего были цвета и даже улыбки, и река, золотящаяся под солнечными лучами, казалась юной.
У девушки, шедшей через это утро ивовой аллеей четким быстрым шагом, дел было очень много, и не все из них были такими уж приятными, но она прекрасно умела отделять дела от настроения, вертела головой по сторонам и безоблачно улыбалась – и городу, и ясному утру, и спешащим навстречу прохожим, и многие из них невольно улыбались в ответ и шли дальше в ином настроении, настолько согревающе-заразительной была улыбка утренней путешественницы, рядом с которой бодро рысила предельно бородатая шнауцериха, звонко погавкивая на подворачивавшихся под ноги ворон и котов так же, как когда-то это делала в молодости. Волосы девушки были заплетены в аккуратные и совершенно несерьезные косички, весело хлопавшие ее по плечам, а на голове красовалась молочная мужская кепка с пуговичкой, выглядевшая довольно потрепанной. Кепка была великовата хозяйке и сползала набок, иногда она ее поправляла, но кепка снова съезжала, придавая девушке окончательно несерьезный и забавный вид.
Молодой темноволосый мужчина, шедший за обладательницей кепки уже несколько кварталов, в отличие от нее вид имел предельно серьезный. Он не улыбался, солнечное волжанское утро его не интересовало, а когда он бросал взгляд на часы, на его живом лице с двухдневной щетиной и коротким росчерком шрама на левой скуле появлялась откровенная досада. Мужчина шел мягко и легко, уверенно ведя девушку с собакой на приличном расстоянии, и в его карих слегка сонных глазах изредка, незаметно для прохожих, мелькали лиловые всполохи. Когда особа в кепке, притормозив, внезапно обернулась, он среагировал еще на начало поворота головы и, скользнув в сторону, растворился среди ив, покачивающих на ветру желтой листвой, проделав это так, что маневр не привлек внимания никого из проходящих людей. Суженными глазами он смотрел, как девушка, пожав плечами, отвернулась и застучала каблуками дальше, потянув за собой задумавшуюся собаку, потом снова бросил взгляд на часы и чертыхнулся.
Миновав аллею, особа в кепке бодро зашагала по тротуару, рассеянно глядя на проезжающие машины. Через полминуты к обочине свернул черный «БМВ» и медленно покатил рядом с тротуаром. Из приоткрывшегося окна с пассажирской стороны высунулась обритая мужская голова и небрежно сказала:
- Э, слышь, малая!.
- Нет, - ответила особа в кепке, не останавливаясь и не меняя выражения лица
- Че нет-то? – поинтересовалась голова озадаченно.
- Это ответ на любой ваш вопрос или любое предложение, - пояснила особа. – Нет.
- Че – сильно борзая? Че хамишь-то сразу?! – процедил пассажир БМВ с угрожающей игривостью
Девушка, вздохнув, остановилась, одновременно надвинув на глаза солнечные очки, повернула голову и тут же скривилась:
- Господи, опять гиена! Сколько ж вас развелось! Суть незнакомая – надо зарегистрировать.
- Ах ты, сучка гончая! – немедленно сменила тон бритая голова. – Зарегистрирует она… твою!.. я тебя щас в тачку суну – так отрегистрирую!..
- Хищники считают, что все гончие давно на поводках, но при этом угрожают им только дураки, - невозмутимо заметила особа в кепке. – И ты явно не очень умен. Ты обязательно кому-нибудь пригодишься. Мир, может, и изменился, но наш голод не меняется. И он всегда при нас.
Шнауцериха, развернувшись к машине, молча вздернула верхнюю губу, демонстрируя отличные клыки. В салоне немного нервно кто-то сказал:
- Да поехали уже, блин, баб что ли мало?! Еще правда местным настучит!
- Что мне местные шавки! – хохотнул бритоголовый
- Здесь местные – не только шавки, поехали, на хрен, не наша ж территория! А ты, пионерка, язык прищелкни и чеши – ничего не было!
Оскорбленный оппонент открыл было дверцу и начал вылезать из машины, но БМВ тут же рванул с места и, махнув дверцей, унесся на середину трассы, чуть не снеся не успевший увернуться жигуленок. Девушка презрительно передернула плечами, выражение ее лица снова стало безмятежным, и она зашагала дальше вместе со своей бородатой спутницей как ни в чем не бывало. Ее преследователь, за это время приблизившийся почти на минимальное расстояние, тотчас отстал, выглядя предельно незаинтересованным, но откровенная досада теперь уже почти не покидала его лицо.
