Зоя достала из первого ящика стола белоснежный лист бумаги, взяла ручку и замерла. Как нужно писать завещание? Она протяжно вздохнула. В семнадцать лет этот вопрос мало кого интересовал. Конечно, можно было бы залезть в интернет, но оставлять следов Зое не хотелось.
Она наклонилась ближе к листу и вывела четким каллиграфическим почерком: «Я, Туманова Зоя Валерьевна, завещаю всё свое имущество…»
Её рука замерла. А какое собственно имущество она собирается завещать? Телефон, купленный родителями? Коллекцию сказок, которую начала собирать еще в детстве? Кому же всё это может понадобиться?
Зоя скомкала лист бумаги и швырнула его в ведро. Он отскочил от бортика и упал на бежевый ковер. Зоя с раздражением на него посмотрела. День и так вышел хуже некуда, а тут еще и этот несчастный лист жуть как бесит. Зоя встала, выкинула его в мусорку. Когда врач два года пытается поставить тебе диагноз и даже собирает для этого научную конференцию, то невольно начинаешь подозревать худшее. Первые шок и злость на судьбу уже прошли, оставив после себя потерянность во времени и пространстве. Зоя не знала, как решить сложившуюся ситуацию, поэтому решительно не хотела про неё думать. Чего быть, того не миновать.
Она подошла к окну. Последние деньки лета перед её выпускным классом в Краснодаре вышли очень погожими. Ярко светило солнце, пели птички и громко смеялась детвора за их высоким забором. Ветер растрепал её длинные русые волосы, и Зоя поморщилась. Она собрала их в хвост и села на широкий подоконник. Дело даже не близилось к вечеру, а делать ей, как в известном стихотворении, было нечего.
Зоя посмотрела во двор на бассейн и розовый сад, за которым ухаживало несколько садовников. Её семья никогда не бедствовала, о чем говорил их шикарный трехэтажный особняк, автопарк и множество слуг вокруг. Кроме садовников во дворе Зоя заметила уже стареющего дворецкого Ивана Дмитриевича, чистильщика бассейна – совсем мальчишку Кирилла, и вышедшую из кухни тайно покурить полную повариху Людочку.
Зоя почувствовала, что сердце у неё начинает успокаиваться. Больше всего ей нравилось просто сидеть незамеченной и наблюдать за людьми. Наверное, после смерти времени у неё на это будет более чем предостаточно. Зоя уткнулась лбом в оконную раму. На самом деле умирать ей совсем не хотелось, но сегодня в больнице ей дали вполне однозначный диагноз. Жить ей осталось около года. В лучшем случае два, но для этого, по-мнению Зои, ей надо полностью отказаться от жизни – лечь в больницу и позволить врачам ставить над ней эксперименты.
От подобных мыслей её передернуло. Пусть уж лучше она проживет вдвое меньше, но так, чтобы потом ни о чем не сожалеть. Сейчас же ей хотелось очень многого. Уйти с домашнего обучения и начать посещать среднестатистическую школу, сходить куда-нибудь с друзьями, которых у неё никогда не было, прийти домой хоть раз ночью и… чтобы никто так и не узнал про её болезнь.
– Зоя, я мог скрывать от твоих родителей наши консультации, которые на минуточку начались два года назад, но подтвержденная болезнь скованного человека это уже совсем не шутка. – Павел Викторович устало снял очки и потер переносицу.
– Пожалуйста, я не хочу провести остаток жизни под домашним арестом. Вы же сами сказали мне, что лекарства нет, а болезнь быстро прогрессирует. – Зоя умоляюще посмотрела на врача.
– Ну с чего ты взяла, что они запрут тебя? – мягко уточнил Павел Викторович.
Зоя поморщилась. Она знала это наверняка, потому что уже насмотрелась на свою младшую сестренку Нику. Как только та родилась, то стала центром жизни родителей. Они почти забыли про Зою и двух её братьев, ведь Ника родилась со слабым здоровьем. Сейчас сестре стало намного лучше, но контроль с неё так никто и не снял. Стоило Зое только подумать о том, что её занятые родители начнут находиться рядом с ней так же, как и с Никой ранее, как её передернуло. Их не было рядом, когда она отмечала свое семилетие в компании слуг или дрожала от страха от мучивших её кошмаров в грозу, значит, и сейчас они ей не нужны.
– Зоя, ты сильная девочка. Ты же понимаешь, что…
Дальше родители говорили что угодно мало ей приятное, например, что они должны отменить обещанную ей несколько раз поездку или вынуждены просить присмотреть за Никой и её братом-близнецом Львом, ведь самый старший из них Влад обязательно занят чем-то важным, а доверять няням Нику никак нельзя. На самом деле Зоя любила своих братьев и сестру, но иногда ей начинало казаться, что её в их семье будто и нет вовсе.
– Ладно, хорошо. – Павел Викторович тяжело вздохнул. – Я дам тебе время до конца сентября. Ты расскажешь им всё сама.
Зое ничего не осталось кроме как кивнуть. Собиралась ли она действительно что-то им рассказать про самочувствие? Нет, нет и еще раз нет. Зато ей уже давно пора настоять на другом.
Зоя увидела, как открываются ворота и на подъездную дорожку медленно выкатывается серебристый «Мерседес». Она встала с подоконника и сжала руки в кулаки. Они двигались с легкостью, и сейчас Зое совсем не верилось в то, что спустя какой-то жалкий год она не сможет даже сделать вдох самостоятельно. Зоя кинула взгляд в зеркало, поправила свой сарафан в цветочек и заметила пятно на носу. Она попыталась его стереть, а потом поняла, что это лишь очередная выскочившая веснушка. Из-за них она в свои семнадцать выглядела максимум лет на пятнадцать. Зоя закатила свои темно-карие глаза и показала своему отражению язык. Это позволило ей сбросить внутреннее напряжение.
