Я начала приходить в себя, последнее, что врезалось в память, — мерзкая усмешка Соловьёва, а потом всё, провал, очнулась в кромешной тьме. Голова нещадно болела, словно ей пытались пробить дыру в бетонной стене, и тошнота то и дело подкатывает к горлу. Но больше всего пугала неизвестность, я понятия не имела, какая уготована мне участь. Вернее, догадывалась: вначале попытаются всевозможными способами добыть от меня информацию, а потом ликвидируют. Есть ещё один вариант... Даже думать о нём не хочу, но он предпочтительней. Неужели меня раскрыли?
«Отставить панику!» — приказала себе, прислушалась — тишина. Понятно, оставили промариноваться в своих мыслях, не плохая попытка, но мимо. Попыталась встать — бесполезно, руки прикованы наручниками к изголовью кровати, только сейчас почувствовала, как они холодят кожу. Мало того, что приковали, так и ещё и раздели до нижнего белья, извращенцы хреновы. Выберусь отсюда — убью Соловьёва! Зашибись я попила с ним чая! Ладно, сарказмом буду упражняться потом, сейчас мне нужно придумать, как усыпить бдительность подонков.
Не знаю, сколько времени я мысленно прорабатывала всевозможные варианты развития событий. Их было много, но не факт, что хоть один сработает. А полагаться на удачу — глупо, увы, Фортуна меня не жалует. Тогда нужно…
Мой мыслительный процесс прервал яркий свет, резанув своей вспышкой мне глаза. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела недалеко от кровати силуэт внушительной комплекции мужчины. Я даже не услышала, как он подошёл, что для меня странно. Неожиданно вспыхнувший яркий свет слегка ослепил меня, поэтому пришлось напрягать зрение, чтобы разглядеть его, а когда мне это удалось, я чуть не расплакалась от счастья.
— Малиновский, я так рада тебя видеть! — воскликнула я, всматриваясь в до боли любимое лицо, жадно запоминая каждую чёрточку. Возможно, я вижу его в последний раз. Почему возможно? Точно в последний. От осознания этого кричать хочется в голос. Я обязательно это сделаю, дам волю чувствам, но не сейчас и не при нём.
— Неожиданно от тебя это слышать… — холод в его голосе буквально проникал под кожу, мне даже показалось, что в комнате резко температура понизилась.
Я понимала причину его холодности, уехала не прощаясь. Но в моей ситуации по-другому и не могло быть. У меня две чертовски веские причины были так поступить. И обсуждать с ним их я не намерена.
— Рада, что тебя удивила, а теперь будь добр, освободи меня. — Дёрнула руками, показывая, о чём именно прошу.
— Нет. — Его «нет» было сравни хлёсткой подсечены. Я даже вначале решила, что ослышалась.
— Вань…— еле выдавила из себя, ещё не веря, что он с ними заодно. Не могла я поверить в это! Мы же с ним были партнёрами на последнем задании. Или он тогда уже был завербован? — Почему? — произношу чуть слышно. Я хочу знать, почему он предал нас и подставил меня.
— Мне нужны ответы, — пропустил он мой вопрос мимо ушей, — и ты мне их дашь. Вопрос только в том, как я их получу, по-хорошему или по-плохому? Какой вариант выбираешь…дорогая? — Последнее слово произнёс с сарказмом, только взгляд его был холоден.
Я вновь почувствовала себя той молоденькой глупышкой, чувства которой он когда-то безжалостно растоптал. Ничего не меняется, словно и не прошло восемь долгих лет. Я по-прежнему его люблю, так сильно, что самой страшно. А он только одним своим «нет» разбивает моё сердце вдребезги. Но в этот раз осколки превращаются в прах — больше не восстановить.
— Катись в ад! — цежу сквозь зубы и отворачиваюсь, не хочу его видеть, слишком больно.
— Как грубо…— усмехается он, подходя ближе. — Не нравятся эти варианты, готов предложить ещё один. Вот с помощью него ты мне всё расскажешь… Ты же знаешь, насколько я могу быть убедительным. — Я вздрогнула от неожиданности, почувствовав его горячую ладонь на своей коже.
— Не трогай меня! — закрутилась я, пытаясь сбросить его руку.
— Да что ты говоришь…— тихо засмеялся он, продолжая поглаживать мой живот. Я не хочу, чтобы он трогал его.
— Ты не имеешь права ко мне прикасаться. Убери руку, сказала! Иначе…
— Иначе что? — иронически приподнял он бровь. — Испепелишь меня взглядом? Так мы это уже проходили, ничего у тебя не получилось. А также хочу напомнить, раз память у тебя девичья, что для твоей профессии, кстати, это непростительно. Я, — пауза, которая бьёт по нервам… — имею законное право не только прикасаться к тебе. Вспомнила? — Берет рукой меня за скулы, заставляя смотреть на него. — Я спрашиваю, вспомнила, кому ты принадлежишь? — Он буквально испепелял меня полным ярости взглядом.
Я замотала головой, пытаясь вырваться. О да, я всё помню! Ты давно не тот весёлый парень, в которого я, будучи подростком, влюбилась. Ты сильно изменился, стал жестоким, бескомпромиссным человеком. И, несмотря на это, я как идиотка продолжаю тебя любить. Презираю себя за эту слабость!
— Твои «законные» права — фикция! Я себе принадлежу… себе! — прокричала ему в лицо эти слова, пытаясь не разрыдаться в голос. Его предательство ранило меня, но не убило, у меня есть веская причина продолжать жить.
