Отыщи всему начало, и ты многое поймёшь.
Из сочинений Козьмы Пруткова
Территория, по сути дела, единственный общий компонент прошлой и настоящей действительности, соединяющий аккумулированную в литосфере мёртвую и функционирующую в биосфере «живую» культуру.
Л. Коряков. Археология раннего железного века Евразии
Тяжёлые, маслянистые волны колыхались на расстоянии ладони от лица. Человеку казалось, что блестит не вода, а чёрная кровь земли, нафта. Та, которую добывают на берегах бурного моря Аль—Хазари племена огнепоклонников. Едкий запах щекотал ноздри. Нет, это не нафта, так пахнет его собственная кровь.
Сознание возвращалось медленно, словно нехотя. Немудрёно, после пережитого ужаса. А ведь в Булгаре предупреждали – в гиперборейских лесах может случиться всякое. Непролазные чащи полны свирепых хищников, да и люди немногим лучше. Здешние жители рады заезжим гостям глотки перерезать. Он слушал – и улыбался, беспечный. Мол, не первый год на караванной тропе, видал виды. Что там лесные звери? На островах Аравийского моря ему показали однажды следы чудовищной птицы Рух, которая в когтях поднимает слона. Самоуверенный глупец…
Он зажмурился, лица вновь коснулось зловоние…
Тварь шести локтей в холке бросилась из кустов молча. Дохнула смрадом клыкастая пасть, волосатые получеловечьи руки с четырехвершковыми когтями впились в тело. Он успел рубануть саблей, дамасская сталь рассекла чёрную плоть! Но края раны плавно сомкнулись, а тварь, развернувшись, ударила наотмашь когтями. Руку пронзила боль, бесполезная сабля отлетела в сторону. Тварь подхватила его, как волк хватает овцу, и, перебросив за спину, нырнула в чащу. Он подпрыгивает на вонючем косматом плече, и каждый толчок отдаётся болью во всем теле. Он рванулся, пытаясь освободиться…
– Тихо ты! Лодку опрокинешь, ну!
Открыл глаза и над собой увидел чёрное небо, звёздный Воз повернулся на север. В дно челнока тыкались волны, от толчков болело все тело, ныли натёртые кожаными ремнями руки и ноги.
Говорят, нафта может не только гореть в светильниках, но и быстро исцелять раны. Это ему сейчас как раз бы не помешало. Он с трудом разлепил разбитые губы.
– Почему ты мне помогаешь? Ты не боишься, что тебя за это накажут?
– Я выполняю волю Велеса, я не должна ничего бояться. И если я успею вернуться к утру, никто ничего не узнает. Лучше помолись своим богам, чтобы твои спутники не успели уйти дальше.
– Аллах, да будет благословенно имя Его, един, грех придавать ему сотоварищей… Ты говоришь, они ещё здесь? – Абд Фарадж резко сел, и челнок опасно закачался.
– На острове, за излучиной встали. Небось тебя вчера весь день искали, вот и не ушли далеко. Костров не палят – видать, наших боятся. Линёк их враз заметил, только я не велела никому сказывать.
– Почему?
– Не знаю… так, наверное, сердце почуяло.
– А Линёк – это кто?
– Брат… он у нас зоркий… первый охотник был… болеет вот только. Если я тебе помогу, точно поправится.
Она снова опустила весло в воду и толчками погнала долблёнку вперёд, туда, где проступали, загораживая звезды, макушки деревьев. Через десять минут нос лодки ткнулся в песок.
– К стоянке вашей я не пойду, сам доберёшься. Знаем мы вас, гостей торговых, люди сказывали. Ты как, добредёшь?
– Попробую. – Он, пошатываясь, встал на песок. «Велик Аллах над нами, и правда спасён!» Ноги, хвала Всевышнему, держали.
Нос челнока таял во мраке, фигуры девушки не разглядеть, только смутно белеет лицо. И с внезапным интересом он вдруг спросил:
– А что про нас люди сказывали?
– Будто сам не знаешь? Что купец, что разбойник – одна стать. Ладно, ступай себе.
– Пойду. – Он сделал пару неверных шагов и обернулся. – Меня зовут Абд Фарадж. Я не знаю, что тебе про нас говорили, но я не разбойник. Хочешь, я довезу тебя до большого селения, говорят, оно в трёх днях пути. Я хорошо рассмотрел ту тварь, что на меня напала, и думаю, тебе лучше уплыть с нами. Здесь дурные места. Не хочешь?
Она молча отпихнулась веслом от берега.
– Ступай себе!
Плеснула вода, и все стихло. Абд Фарадж остался один. Усеянный звёздами купол опрокинулся над берегами исполинской реки. В этом диком краю он единственный знаком и привычен, как потолок родного дома. Те же созвездия блистают сейчас над барханами Чёрных песков, над благородной Бухарой, над садами любезного сердцу Шираза. Абд Фарадж отыскал взглядом Полярную звезду, которую тюрки зовут Железным гвоздём неба. Она висела низко, почти у самого горизонта, предвещая скорое утро. Взгляд машинально скользнул ниже, и Абд Фарадж вздрогнул. На том берегу вспыхнули и заметались две красные точки. Их легко было принять за искры от факела… но Абд Фарадж не забудет пламя глаз той твари, сколь долго Аллах ни продлит его дни… Купец повернулся и, спотыкаясь, опрометью побежал по песку в сторону кораблей.
