* * *
Торжественный банкет организовал не кто иной, как мой начальник Костин. Мой рассказ в понедельник утром поверг его в изумление. Некоторое время он молчал и только потирал обеими руками щёки. После чего заявил, что это надо отметить, и без всяких просьб дал мне неделю отпуска, мол, такое случается не каждый день. Для банкета он выбрал ресторан «Бенджамен», и выделил на него сумму. Ресторан был уютный и не очень дорогой. Публика в нём собиралась интеллигентная и спокойная. Компания у нас была небольшая – Нина с мужем, Лиза с мужем, я с Дашей, Костин, и сам Коновалов. Родион не хотел идти в ресторан под предлогом, что одичал, и вообще не любит, но его уговорили. Нам с Дашей хотелось поближе сойтись с новой роднёй, а Костину невтерпёж было пообщаться с Родионом, но в полной мере это не удалось. Появились новые действующие лица, и несколько нарушили течение мероприятия.
Нас проводили в маленький банкетный зал, скорее большой кабинет. Я сразу заметила интерес персонала к Родиону, но не придала этому значения. Затем пришёл администратор, и о чём-то спросил Костина, указывая глазами на Коновалова. Тот ответил и администратор удалился. Но как только был произнесён второй тост, он снова появился в сопровождении элегантной дамы средних лет. Попросив внимания, он произнёс маленькую речь о том, что коллектив ресторана и владелица лично, полупоклон в сторону дамы, присоединяются к поздравлениям в адрес Коновалова Родиона.
– А это от нас!
И он величественным жестом сопроводил появление двух официантов с подносами в руках. На одном стояли две бутылки шампанского, а на другом красовался торт с надписью «Поздравляем». Сначала я решила, что это домашняя заготовка Костина, но его лицо приняло озадаченное выражение, опровергающее это предположение. И лишь слова дамы всё объяснили,
– Родион Алексеевич недолго проработал в нашей сфере, или, как сейчас выражаются, бизнесе, но оставил о себе хорошую память. Он создатель нашего стиля.
Тут Родион приподнялся, напрягся, и произнёс,
– Мать честная! Людмила!
– Ну, слава богу, узнал, наконец. Только я сейчас Людмила Семёновна.
– То-то я думаю, что название «Бенджамен» откуда-то мне знакомо. А сам-то жив?
– Слава богу, только от дел отошёл. Скажу, что видела тебя, так обрадуется.
Мне вспомнились слова Родионова приятеля об Антарктиде и знакомых пингвинах. Интересно, есть ли места, где у Родиона нет знакомых? Позже это явление он назовёт круговоротом людей в природе. И с некоторым раздражением добавит, что постоянно всплывают знакомые лица, как будто остальных шести миллиардов и не существует.
Людмила Семёновна жестом отпустила обслугу, и по приглашению Родиона присела за стол, предварительно со всеми познакомившись. А узнав причину торжества, пришла в восторг,
– Ну, надо же! Так только в кино бывает!
Они с Родионом негромко пустились в воспоминания. Лиза смотрела на них, иронично скривив губы. Потом Людмила Семёновна переключилась на прочих гостей, и обаяла всех, особенно меня. Впоследствии мы с ней подружились, и она мне кое-что поведала о Родионе. Думаю, что сам он вряд ли бы об этом рассказал, во всяком случае, подробно. Банкет в целом удался. На выходе трое старых работников ресторана с чувством пожали руку Коновалову, а швейцар сказал, улыбаясь,
– Не ошибся я. Тебя Родион ни с кем не спутаешь. Заходи, поболтаем.
В тот вечер с Лизой и Ниной у нас сложились хорошие родственные отношения, и такими же они и остались. Позднее, я удивлялась тому, как по-разному они воспринимали Родиона. Нина была открытой и бесхитростной сельской женщиной. Родиона она любила, но с каким-то материнским оттенком, хотя была моложе его. Она говорила,
– Он хороший, но как большой ребёнок. Нет у него в характере солидности, постоянства, укоренелости в чём-то. Живёт суматошно, всё время с ним что-то происходит. Вроде уже в возрасте, пора бы и остепениться, да куда там! Ко мне всегда хорошо относился, внимательный был, и не обижал. Симпатичный, но слабохарактерный, вот его девчата с толку и сбивали.
Нина засмеялась,
– Помню, была я уже старшеклассницей, и у меня образовалось большое количество подруг. Постоянно домой приходят, совета спрашивают, и всё такое. Вся в популярности, я возгордилась, но мать спустила меня на землю. Однажды я похвасталась, а она говорит.
– Дура ты Нинка! Да кому бы ты нужна была, если бы не Родька. Это ведь девки не к тебе ходят, а на него посмотреть, в надежде познакомиться, а ты и перья распушила.
Но он сильного внимания на них не обращал. У него тогда в городе краля была. Ох, и красивая! Я фотку видела. Только ничего он не рассказывал. Бывало, что про него из газет узнавали, а сам ни гу-гу.
Кое-что Нина мне рассказала, хотя выяснилось, что о брате она знала не так уж и много.
Елизавета была немногословной молодой женщиной с довольно суровым характером. Возможно даже деспотичным. Несмотря на молодость, она умела влиять на окружающих. По-своему умная, она устанавливала свою власть разными способами в зависимости от условий. Глядя на её застенчивого мужа, я не исключала метод прямого физического насилия. Родиона она держала в узде, тщательно культивируя у него комплекс вины, которая должна была компенсироваться материальной помощью. Он жаловался,
