Родион знал, что для его небогатой одинокой матери содержание взрослого сына являлось непосильной задачей и, подобно многим сверстникам, решил после восьмого класса поступить в какое-нибудь училище. Можно было поступить и в техникум, но тогда матери всё равно пришлось бы его тянуть, а в любых училищах кормили и одевали. Выбор учебного заведения был сделан за него. Мать отправила его к своей сестре Капитолине в Мурманск, для поступления в мореходное училище. Родион до этого не мечтал о море, но среди подростков профессия моряка считалась престижной, поэтому он не стал возражать, и уже в июле прибыл на место.
По советским меркам тётина семья благодаря северным надбавкам считалась зажиточной. Капитолина Гавриловна работала зав столовой, а её муж Валентин Иванович трудился шофёром в военной организации. Двоюродный брат Родиона Юра перешёл в третий класс, а сестричка Люба ходила в детский сад. В отличие от Родионовой матери тётя Капа была властной и энергичной женщиной. Её муж напротив, был добродушным неразговорчивым флегматиком, но командовать собой не позволял. Он вообще был колоритным человеком.
Среднего роста широкоплечий и полноватый дядя Валентин выглядел неповоротливым увальнем, но при этом обладал железным здоровьем и огромной физической силой. Родион дважды наблюдал эту силу в действии. Один знакомый мужичок при встрече на улице протянул дяде Валентину руку. Глядя ему в глаза, дядя так сжал эту руку, что мужичок взвыл, опустился на колени, и описался. Только после этого железная хватка бывшего моряка ослабла. Глядя вслед удаляющемуся мужичку, дядя Валентин произнёс всего одно слово: – «Подлюга», и Родиону всё стало ясно. Дядя Валентин не употреблял матерных слов, и в его лексиконе слово безобразие было самым крепким ругательством. Однажды поздним вечером два матроса, выйдя из расположенного через дорогу клуба моряков, затеяли под окнами квартиры потасовку, нарушая вечернюю тишину воплями и матюгами. Дядя Валентин назвал их безобразниками, вышел из дома, и в три секунды вырубил обоих драчунов. Затем взял полуживые тела за шкирку и по-хозяйски отволок их за дорогу, подальше от своего подъезда.
Свободное время после работы дядя Валентин любил проводить под доброй мухой, то есть крепко выпивши. Довольный прищур глаз и блаженная улыбка, не сходящая с лица, говорили о том, что ему очень нравится состояние опьянения. Но хотя дядя напивался, чуть ли не ежедневно, алкоголиком он не был, потому что у него не было никакой зависимости от спиртного. Он много зарабатывал, и пропитые деньги не сказывались на семейном бюджете. Дома он никогда не пил, и спиртного не держал, а все мужские обязанности исполнял в полном объёме. К нему было трудно придраться, так как в пьяном виде он головы не терял, был добродушен, вёл себя адекватно, и никогда не буянил. Родион несколько раз провожал дядю Валентина с работы, и быстро изучил его повадки. По дороге домой он не пропускал ни одного магазина, и в каждом отмечался стаканом «красненького» или «беленькой». Продавцы давно его знали и, как постоянного клиента, обслуживали из под прилавка вне очереди. Магазинов было много, но он нигде не задерживался. Последней остановкой на пути была пивная, где дядя Валентин выпивал завершающие сто грамм водочки, и бокал пива. Он пил по европейски, то есть без закуски, но координации движений не терял. Разбирало его не сразу, и, придя домой, он некоторое время хлопотал по хозяйству. Затем наступало время кайфа перед телевизором «КВН», или радиоприёмником, а иногда просто сидя на диване. Дядя Валентин пьяным никогда не ужинал, и в десять вечера укладывался спать. Ровно в два часа ночи дядя он просыпался и шёл на кухню, где подчистую съедал все припасы до последней заплесневелой корки. После этого он ложился досыпать. Некоторые продукты, например яйца, тётя Капа прятала, чтобы было из чего приготовить завтрак. Во время ночного рейда на кухню дядя Валентин запросто мог слопать целую упаковку, то есть все три десятка яичек. Дядя Валентин не знал, что такое похмелье. Утром он вставал свежим как огурчик, в хорошем настроении завтракал, а затем бодро отправлялся на работу коротким путём. Дядин организм имел невероятную скорость метаболизма, потому что на другой день после возлияний от него никогда не воняло перегаром.
Позже выяснилось, что дядя Валентин настоящий Двуликий Янус. Каких либо весомых претензий к дяде Валентину у тёти Капы не имелось. Просто ей до чёртиков надоело ежедневно кроме выходных любоваться на пьяно-блаженную рожу супруга и прятать от него продукты до утра. Сама бы она не решилась, но подруги в один голос ей насоветовали по моде того времени пожаловаться на мужа его начальнику, парторгу, и в профком. С большим трудом, и не за один день она пробилась на приём к начальнику организации, где работал дядя Валентин. Начальник выслушал её, удивлённо поднял брови, и вызвал заместителя, которому тётя Капа повторила свой рассказ. К концу рассказа она сникла, так как сочувственной реакции на него не заметила. Суровые мужчины в военной форме вывели её из кабинета во двор, и показали доску почёта, где на первом месте висела большая фотография дяди Валентина. Заместитель сообщил оторопевшей тёте Капе, что дядя Валентин признан лучшим по профессии, и вообще он маяк, на который равняются остальные. В коллективе у дяди репутация трезвенника высшей пробы, и сообщение о том, что он напивается каждый день как свинья, будет воспринято как дурная шутка или явный оговор. Начальник сказал, что он не допустит клеветы на человека, представленного к государственной награде, вывел тётю Капу за ворота, и приказал больше её не пускать. Она заплакала от унижения, и ушла домой. Узнав дядю Валентина с другой стороны, она решила, что на самом деле ей повезло с мужем, и больше никогда на него не жаловалась.
