© Екатерина Дмитриевна Лежнина, 2019
ISBN 978-5-4485-8495-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
раздавлено соцветие армейским сапогом
и грязь дорог лежит вдоль трупьей тени,
он лишь хотел цвести в дурмане луговом,
и радовать твой глаз среди сирени.
сапог не видит красоты цветов,
и с придыханьем небесам не внемлет,
из грубой кожи сшит его носок,
К подошовам прилипают черноземы.
прошел сапог Берлинские огни,
давил он там и кости и цветы,
В разрезе от шнурка застрял росток,
И волею судьбы был сажен на восток.
Это город окутан пылью,
Пылью дней и ночей безмолвных,
Пылью прожитых поколений,
Пыль покрыла у дома окна.
Всё уныло мертво и тихо,
Череда черно-белых мыслей
В тишине бесконечной этой
Слышишь, кто-то прощается с жизнью…
Слышишь, кто-то здесь молит Бога,
И ещё день прожить стараясь,
Продолжает немой спектакль
Из рутины не вырываясь.
В этом городе полном дыма,
Я ищу только свежий воздух
Жизни прожитые картины,
Оставляют в душей моей отзвук.
Всё стремительно крошится в бездну
И ищу я в падении мысли,
То мгновенье, что заставит
Не расстаться с моей жизнью..
Но одно я могу сказать точно,
нас сковал наш любимый город,
пыль времен и дым поколений
заточили здесь серп и молот.
Не пугайтесь,
Если гуляя с вами,
Я вдруг упаду на колени,
Возьму диктофон,
И начну что-то тихо безумно шептать…
Или свой блокнотик схвачу,
И рукою дрожащей безудержно,
Что-то в нём писать я начну.
Я поэт.
Жду тебя. Что чувствует моя мать
Я жду тебя.
И каждый поезд в себе несет мою надежду.
Я не знаю, есть ли чувства…
Я люблю тебя также как прежде???
На работе ссоры и склоки,
Недовольные люди на кассах,
Сокращаю я путь переулком,
Смело перебегаю на красный.
Помнишь, дом этот, помнишь ёлку,
В стенах вечное воспоминание…
Я люблю тебя, только толку,
Жду ответ от тебя часами.
Я могу встать хоть поздно ночью,
И плевать, что вставать рано,
Я люблю тебя – это точно,
Мне тебя мучительно мало!
Напиши мне хоть пару строчек,
И пройдёт усталость и вялость,
Напиши, ведь твои письма,
Часть надежды, что мне осталась..
***
я играю умело на струнах чьей-то заблудшей души
тут не нужно особых умений, я маэстсро в этой глуши.
но мне твой неподвластен орган, о него снова режу я руки,
взять мне проще вон тот барабан, а к тебе подойти просто мука..
выбиваю я чёткие ритмы, но орган покрывшийся пылью,
не затронут мои рифмы, он окутан особенной былью.
не протяжные резкие ноты, режут среднее ухо слушателя,
почему ты так сложно устроен?
ты не балалайка и не укулеле.
мои навыки слишком ничтожны, не привык я играть по-честному,
но мне только тебя не хватало,
для моей музыкальной коллекции.
мне под ногти давно забивался,
песок прошлых жизней,
я много метался,
среди раскаленных, ошпаренных мыслей.
после потери тебя я видел,
в ладонях своих огромные дыры,
я начал их замечать каждый раз,
когда пути к мечтам стали забиты.
я правдою этой себе готов перерезать горло,
в руке стекло,
и давно всё готово-
я враждебно настроен!
меня не спасут врачи,
о болезни моей вы тревожитесь зря.
всё в порядке, просто это хроническое
терять что-то важное,
ведь я потерял тебя..
и кто-то скажет, что нет красоты
в этом мире пустот
во вселенной бескрайних лесов.
знаешь, ведь просто они никогда,
не погружались в этот бездонный вулкан
в водопад, в океан твоих глаз.
знаешь, почти излечен, все в порядке,
но если мне все равно,
почему трясутся колени,
при виде одной твоей тени.
знаешь, почти излечен,
не пытаюсь найти тебя в каждом прохожем,
в чьих-то глазах и каплях росы,
не ищу твой я образ в раскаленном шаре звезды.
знаешь, я больше всего боюсь
встретить на улице знакомый испуганный взгляд,
я не хочу его узнавать
в зеркальных витринах пустых магазинов.
я читаю книги с конца..
это как знать всё наперед,
я колдун без шара, гадалка без карт,
цыган без кольца,
я-немыслимый плод.
плод мыслей больного психиатрической клинике,
я его мёртвая дочь,
вечно живущая в голове..
сложно понять,
не ловя приходы, и если мозг и не горит в огне.
знай, я то, что проклинают в человеке,
я то, что противоположно тебе..
Я спал, а проснувшись я умер от боли,
В глазу обнаружив кусок твоих губ,
ты для меня бескрайние зори,
в лучах предрассветных я снова тону.
мне воздух не попадает в легкие,
застряв в гландах, как будто в шипах,
все внутри пропитано ядом,
как много шипов в этих цветах.
внутри меня блуждает иголка,
дырявя артерии поодиночке,
когда-нибудь она эволюционирует
ножом в сердце или заточкой в почке.
а моя грудь, как дуршлаг дырявая,
слишком много пуль чрез нее пройдено,
большинство людей тот еще шлак,
не люди, а второсортная пародия.
моё лицо не нуждается в маске,
оно и так, как кривое зеркало,
мои воспоминания кровью измазаны,
думаю всё это связано с детством.
меня снова бьют сапогом по морде,
а я вырываю нож из гортани,
чертова маленькая иголка,
И чертов сапог оказался с шипами.
я бегу, а в меня плещет ядом,
из чьих-то уст злом переполненных,
и жизнь на земле давно кажется адом,
ведь это не жизнь это антиутопия.
и кто-то взывает смерти,
с себя сдирая слои кожи
зло живо дышит, оно не дремлет,
оно осовободилось из ножен.
и кто-то плел, что равны перед Богом,
но даже тут есть привилегии,
чья-та вера уж точно неправильная,
