Меняю угол зрения на простой вопрос,
Пишу для вас, друзья, в двадцатом веке.
Теряют веру люди, в силе будет ложь,
Душу поправить нет лекарств в аптеке.
На минарете муэдзин сзывает паству,
И вечный колокол зовёт меня к Христу.
У синагоги кантор поверяет братству
Те истины, что, также, я с собой несу.
Людская мудрость капля в океане Бога,
И потому мне гордость… не к лицу.
Живу давно на радость сирых и убогих,
И рад, давно, я нужным быть Творцу.
Вы не судите строго, времени я пленник,
Пишу для вас, уже, как современник.
Пишу для вас, уже, как современник,
На дне души своей свет истины храню.
Для вас я только инок, а не проповедник,
И то, что нёс веками… людям отдаю.
Во времена безверия… Бога сохранить,
Во времена насилия… жить любовью.
На дне души средь мрака свет хранить,
Смеяться там, где губы обжигает болью.
Божественная мудрость – свет в дороге,
Молитву Отче наш… читаю в сотый раз.
Людская мудрость, то надежда на пороге,
И милует Господь, который раз, всех нас.
Пусть слог мой в строчке будет прост,
Для госпожи Истории уместен перенос.
Для госпожи Истории уместен перенос,
Не отделить интеллект… от бумаги.
Вопрос, ответ и снова сердце жжёт вопрос
Пишу в ночи стихи, о жизни этой саги.
У Иоанна Златоуста, Грига Богослова,
В сретение Господа учусь я мир любить.
И у Крестителя учусь той силе слова,
Чтобы строкой, да… в вере убедить.
По строгой экзистенции пишу стихи,
Где мозг творит и тает в миге вечность.
Где ясность мысли есть и строй души,
Где за пределом ждёт нас бесконечность.
Сейчас я с вами… ваш я современник,
Я, снова, времени желанный пленник.
4.
Я, снова, времени желанный пленник,
Скупые мысли, экзистенция** души
Остался в времени другом …Коперник
О времени ином судить, ты, не спеши.
И если Бога нет, дозволено нам всё,
О том писал, когда-то Достоевский*.
Уходит за пределы мира видение моё,
Смерть с страхом правит, довод веский.
А в поднебесье эти золотые купола
В осеннем парке в звонах пребывают.
И в благодати вечной внемлет им земля,
И души наши к созиданию наставляет.
Я путешествую во времени, ещё в пути,
И снова… кони наши скачут по степи.
И снова… наши кони скачут по степи,
У ариев всегда будет дорога к солнцу.
И замолили мы тогда с дорог свои грехи,
Ношу с тех пор я на груди свою иконку.
И что-то вынесет потом на улицу душа,
А в вере для души, есть истина неопалима.
Сгорает ложь, обман, когда горит свеча,
Общается с Творцом моя душа незримо.
По упованиям и надежде… вижу свет
В глазах стоящих рядом и слова читаю.
То, что отняли, с нами через столько лет,
И я блаженный грешник это принимаю.
И скачут кони, и хватает душе терний,
Путь ариев, путь праведный и древний.
Путь ариев, путь праведный и древний,
Потомки общие праарии по ведам к нам.
Я ритуалы помню и потомок я последний,
И не прикажешь ты… другим сердцам.
Только живая вера… помогает жить,
Нельзя никак отгородиться от творения.
Спешу я мир этот невидимый открыть,
Вера для нас всегда есть – откровение.
Живая вера… этот старый мир спасёт,
За грех и глупость непомерно платим.
Мышление новое нам вера принесёт,
Что дал нам Бог то неразумно тратим.
Сергий Радонежский его важны следы,
Для всех дорога … – выбор у тропы.
Для всех дорога … – выбор у тропы,
Дай, Боже, день принять в беде и всуе.
И помоги нам выстроить к мечте мосты,
Душа по вере… она с радостью ликует.
Прошу, дай… силою своей святою
Мне тайны неба, путь учения одолеть.
И не лишай ума, когда я не с тобою,
Я за тобою… не всегда могу успеть.
Всевышний, дай предаться твоей воле,
И в свете истин… выбор совершать.
А действия – они несут характер доли,
Дай мыслить и, дай правильно решать.
Всегда делило нас… и делит время,
Снова, для племени я – воин с кремня.
Снова для племени я – воин с кремня,
И дождь на струнах радуги… играет.
Что так – не так… меня прощает племя,
Душа себя… беглянкой представляет.
Вот рвутся в небо купола церквушки,
И в схиме чёрной пред дорогою монах.
Хлеб, соль, котомка… всё по-русски
С нуждой, надеждой, верою в делах.
Забуду дом свой, радость есть дороги,
Хлеб, соль, вода, с монахом мы бредём.
Я понял многое… избив в кровь ноги,
Любовь то Бог, я повторяю за Христом.
Потеряно и найдено, то стоит две слезы,
Я тот, друзья, кто уцелел после грозы.
Я тот, друзья, кто уцелел после грозы,
