Gabriele Pedullà
“On Niccolò Machiavelli. The Bonds of Politics”
This Russian language edition is a complete translation of the U.S. edition, specially authorized by the original publisher, Columbia University Press.
Книга выходит на русском языке в двух сериях под названиями «Никколо Макиавелли. Стяжать власть, не стяжать славу» (серия «Персона») и «Стяжать власть, не стяжать славу. Никколо Макиавелли» (серия «Исторический интерес»).
© Columbia University Press, 2023
© Баратов Н. А., перевод, 2024
© Издание на русском языке, ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024
КоЛибри>®
* * *
Среди множества книг о Макиавелли, которые можно было прочитать за последние десятилетия, эта сильно выделяется. Красноречиво написанная, с острыми аргументами и взглядом на прошлое и настоящее, книга Педуллы успешно раскрывает как многочисленные достоинства, так и многочисленные недостатки, привлекательность и опасность теоретической работы, завещанной нам итальянским мыслителем и государственным деятелем. Всем, кто интересуется энергетикой политики, обязательно стоит прочитать эту замечательную книгу.
Аксель Хоннет, профессор философии Франкфуртского и Колумбийского университетов
Книга Педуллы о Никколо Макиавелли станет самым важным вводным исследованием о Макиавелли на любом языке. Эта работа, содержащая биографические подробности и исторический контекст, а также краткий и проницательный анализ основных трудов Макиавелли, отличается большой глубиной, пониманием и оригинальностью.
Джон П. Маккормик, профессор политологии Чикагского университета
Чрезвычайно богатый анализ достижений Макиавелли, объединяющий его политические и литературные труды с жизнью и взглядами на религию. Более того, в книге рассказывается о спорном наследии Макиавелли с момента смерти до нынешней актуальности, что делает ее непревзойденной по своему охвату и привлекательности для разносторонней читательской аудитории.
Элисон Браун, почетный профессор исторического факультета Лондонского университета Ройял Холлоуэй
Предисловие
Мыслитель с тысячью лиц
Ежедневно я прихожу к выводу, что вы превосходите даже тех пророков, что рождались у евреев и иных народов.[1]
Из письма Филиппо Казавеккиа к Никколо Макиавелли, 17 июня 1509 года
Можно с уверенностью сказать, что среди политических мыслителей Запада нет никого, чья история преподносилась бы столь же противоречиво, как история Никколо Макиавелли. Ученые и сегодня ведут непрестанные споры, все пытаясь понять: кем же он был? Водил ли он дружбу с тиранами, как уверяет многовековая «черная легенда»? Примкнул ли он в какой-то момент к правящей династии Медичи – или остался навеки верен республиканским институтам родной Флоренции? Имеем ли мы право назвать его провозвестником политического реализма, желавшим изобразить людей не в лучшем, а в истинном свете? И можем ли мы согласиться с тем, что именно он, как стали говорить после Великой французской революции, первым отделил политику от этики и религии? Предвосхитил ли он другую мысль тех переломных лет – о том, что современное государство рождается и расцветает в борьбе с феодальной властью? Вдохновлялись ли его трудами творцы силовой политики и тоталитарных режимов XX века? Был ли он «Галилеем политического мира», заложившим теоретические основы политической науки и в конечном счете политических «технологий»? Или его лучше представлять как великого творца политических мифов, наделенного способностью выражать свои идеи в ярких образах? Вспомним и кентавра Хирона, учителя величайших героев Эллады; и фортуну, которую «колотят», желая с ней «сладить», ревностные и пылкие политики; и берега доблести, призванные сдержать бурную реку судьбы… Стремился ли он к благополучию всего общества – или же выступал на стороне простых людей, оберегая их от флорентийских олигархов? Возможно ли провозгласить его пророком национального единства Италии? Или его стоило бы восславить как наиболее оригинального из всех современных теоретиков, изучавших смешанное правление, поскольку над строками его произведений размышляли, создавая Конституцию, отцы-основатели США? Что будет лучше для нас: пытаться понять, сомневался ли он в самих основах христианской веры, или по достоинству оценить его мысли о важности гражданской религии, в которой страх божественного наказания поддерживает уважение к клятве? А как быть с крылатой фразой «цель оправдывает средства»? Многие приписывают эту максиму именно великому итальянцу, хотя на самом деле это знаменитый лозунг иезуитов – «Когда благая цель, то хороши и средства», и ни в одном труде Макиавелли такой сентенции мы не найдем.
В дальнейшем мы постараемся ответить на эти вопросы, а пока что, в качестве преамбулы, сделаем лишь несколько предварительных замечаний. Во многих отношениях Макиавелли заслуживает признания как предвестник, новатор и даже борец с предрассудками – но в его истории это лишь малая часть. В годы, когда новая гуманистическая культура, основанная на подражании Античности, позволила Италии воссиять на фоне других европейских стран, Макиавелли, получивший превосходное образование, мог свободно знакомиться с неисчислимым множеством древнеримских и древнегреческих текстов, переведенных на латынь. И пусть даже со временем ему предстояло выступить против политической теории гуманистов и стать ее критиком, он никогда не переставал искать вдохновения в трудах древних мудрецов – в отличие, скажем, от Томаса Гоббса, которого также считают отцом современной политической философии. В этом Макиавелли напоминает двуликого Януса, древнеримского бога начинаний и завершений, одно лицо которого обращено в прошлое, а другое – в будущее.
