ПРОЛОГ
Каменная крошка скрипела под ногами, когда я поднималась на вершину холма, держась за руку Эдвинга. Он же в ответ лишь слабо сжимал мою ладонь, будто ободряя.
Мне было очень страшно. Сердце колотилось так, что липкая, тошнотворная волна раз за разом подкатывала к горлу, вынуждая делать мелкие и частые вдохи.
Белая свадебная шаль все ещё скрывала моё лицо. Я ничего не видела. Только нечто светлое, пробивающееся через искусно сотканное полотно.
Сегодня, с самого восхода солнца, никому нельзя смотреть на меня. Так велят Боги. Иначе духи прошлого заберут наше будущее семейное счастье.
Лишь когда узел узкого и длинного, расшитого золотом и серебром синта скрепит наш союз, я смогу, наконец, увидеть того, кто же стал моим мужем.
Эдвинг неожиданно остановился и взял мою вторую руку:
— Госпожа, мы почти пришли. Мне придётся вас оставить одну.
— Спасибо, Эдвинг, — едва смогла ответить. Но прежде, чем он ушёл, я крепко сжала его ладони. – Спасибо за все!
— Ничего… Мой господин – хороший человек. Не слушайте ничего и никого. Чтобы вам ни говорили. Слышите? Не верьте! Боги не оставят вас.
Боги? Нет. Они явно отвернулись от меня. Я сделала, возможно, неверный выбор. И теперь не стоит рассчитывать на их благосклонность.
Нынешняя ночь, как и предыдущая, была без снов. Неужели я потеряла свой дар?
Холодный порыв ветра, и я содрогнулась от ужасающего чувства страха. Эдвинг ушёл. Тепло его ладоней ещё оставалось на кончиках моих пальцев. Я спрятала руки под край шали, отороченный широкой золотой полосой. Нервно растирая ладони, ждала.
Вокруг были люди. Я знала это. Чувствовала на себе их взгляды. И когда мы шли узкой тропой к Святилищу богов, расположенного на вершине холма, слышала голоса.
Конечно, такое событие не может оставить всех в стороне. Наместник князя женится…
Интересно, Йонхет здесь будет? Эрисса? Увижу ли сестру?
Сердце, испуганно колотившееся в груди, неожиданно ликующе забилось, и мои щеки залило румянцем.
Так ли я рада сестре?
Нет.
Стоило закрыть глаза, как тут же всплывало лицо Йонхета. Тогда, в галерее, почти перед самым отъездом. Он так пылко шептал мне на ухо, умоляя ему помочь. Разве можно было устоять? А как смотрел! Никто и никогда так не смотрел на меня. С такой нежностью и любовью.
И больше не посмотрит.
Сдержанно улыбнувшись, выдохнула и горделиво приосанилась, прогоняя прочь непрошенные слезы. Сюда приближался мой будущий муж. Я слышала, как пели женщины. Они радостно расхваливали его, также, как и причитали перед моим приходом. Таков обычай.
{Не разливайся, мой тихий Хейм, *
Не затопляй зелёные луга,
Зелёные луга, шёлковую траву!}
Голоса девиц и женщин становились громче и протяжней. Теперь к звонкой песне примешался шорох богатых одежд, лязганье чего-то металлического.
{Ой, по травушке ходит олень,
Ой, ходит олень золотые рога.
Некому оленя убить погубить,
Убить, погубить и поранити.}
Пронизываемая ледяным ветром, я старалась держаться гордо, чувствуя себя одинокой среди наплывавшего в Святилище народа.
Не будет богатого приданого.
Не будет родных.
Не будет родителей.
Не будет их благословения.
Будто выдают безродную сироту, а не… Да, все верно. Я ослушалась родительского наказа. Подвела стольких людей и ради чего?
В голове шумели страшные, злые мысли, но сердце твердило другое.
Я все делаю правильно.
{Ой, взялся, принялся един господин,
Един господин, разудал молодец.}
На полукруглой площадке стало не так холодно. Даже ветер теперь не пробивался сквозь всю набежавшую толпу. Я слышала странные перешёптывания, голоса. И не было в них радости.
«Не слушайте ничего и никого. Чтобы вам ни говорили. Слышите? Не верьте!»
Эдвинг – пожалуй, единственный, кому можно доверять в этих холодных и неприветливых горах. Здесь все другое, не такое, как дома. Нет зелёных лугов, нет быстрых рек и широких садов.
Только снег. Лёд.
И одиночество.
{Перед ним оленюшка взмолился:
«Не бей, не стреляй, разудал молодец!
Не в кое время тебе пригожусь:
Будешь жениться – на свадьбу приду,
На свадьбу приду – всех гостей взвеселю,
— Паче всего – невесту твою,
Невесту твою, лебедь белую».}
Женщины смолкли. Резкая тишина окутала всех нас. И только шаги. Уверенные, дерзкие. Край шали приподнялся и моих ладоней коснулись грубые и очень горячие мужские руки.
Тёплая, приятная ткань нежно обхватила запястья, скрепляя их.
Посмотрела вперёд. С некоторой надеждой и страхом.
Сейчас шаль снимут.
И в последних лучах уходящего солнца я, наконец, увижу его.
Ткань податливо съехала вниз, утягиваемая чьей-то рукой.
Щурясь, протяжно вздохнула. Если бы не крепкая и надёжная хватка рук будущего мужа и путы синта, я бы уже со всех ног бежала вниз. Увидев в моих глазах страх, улыбнулся.
«Боги не оставят вас».
Хотелось кричать и плакать. Вырваться, спрятаться!
Только бы не видеть его лица!
Почему Йонхет мне ничего не сказал?
«Мой господин – хороший человек»
Нет!
Я слишком хорошо его знала.
Он — чудовище. Дикий, буйный зверь!
Неужели… неужели он станет моим мужем?
* текст песни взят из книги «Лирика русской свадьбы», Колпаковой Н.П., 1973 г.
ГЛАВА 1
— Сэвайя! Сэвайя… Просыпайся, Сэвайя!
— Что? Что случилось? – сонно зевнула и нехотя открыла глаза. Неплотно закрытые резные ставни пропускали косые солнечные лучи. Уже утро, пусть и раннее.
