Jean-Francois Pasques
FILS DE PERSONNE
© LIBRAIRIE ARTHEME FAYARD, 2022
© Клокова Е.В., перевод на русский язык, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо”», 2024
«НЕИЗВЕСТНЫЙ… МУЖСКОГО ПОЛА»
Надпись черной тушью была сделана заглавными буквами наверху бланка свидетельства о смерти.
6 апреля 2005 года, в 07:40, мужчина был официально признан мертвым.
* * *
Тело выловили из бассейна в саду Тюильри и положили на утрамбованную землю. Осмотр занял у доктора Альбера не больше двух минут. Температура тела составляла +10°, сравнявшись с температурой воды. Все внутренние жидкости застыли, кожа слегка сморщилась от долгого пребывания в воде. Для Альбера, врача общей практики службы неотложной помощи, первичный осмотр был не более чем любопытной формальностью. Пациент умер до его появления, делать ничего не требовалось, разве что констатировать смерть. В общем и целом он уподобился всем людям, хрупким и бессильным перед лицом смерти.
У неизвестного – мужчины лет шестидесяти – жизнь отняли жестоким ударом по затылку. Возможно, он умер, стукнувшись о каменный бортик, на котором обнаружили пятно крови. Разъяснений от врача никто не требовал – его вызвали, чтобы констатировать смерть, а не для участия в расследовании. В связи с неясными обстоятельствами и наличием раны Альбер поставил галочку в графе «медицинско-правовое препятствие», что подразумевало необходимость открыть дело.
Осмотр одежды не помог установить личность погибшего. Доктору не оставалось ничего другого, кроме как вписать «Неизвестный мужского пола» в документ, который будет передан следователям. Констатация смерти анонима – странный способ закончить ночь… Альберу оставалось только вернуться домой, и он с выражением покорности на лице вручил «голубой листок»[1] сотрудникам полиции 1-го округа. Доктор выглядел слегка сконфуженным, удаляясь по центральному проходу с саквояжем в руке, словно какой-нибудь заезжий турист.
– Доброго дня и удачи, – бросил он бригадиру, и тот в ответ вежливо пожелал ему спокойной ночи. Для одних кончалась ночь, для других начинался день.
Полицейские остались на месте преступления. На землю, под тело, положили пластиковую подстилку – чтобы уберечь возможные улики. С промокшей одежды стекала желтоватая жидкость, и погибший напоминал губку, лежащую в грязной луже. Нужно было дождаться следственную группу и судмедэксперта. Им предстоит попытаться установить причину смерти и идентифицировать покойника, чтобы известить родных и близких, если таковые найдутся…
Солнце, сулившее миру радость и обновление, светило с неба сквозь листву цветущих деревьев. Весна наконец пересилила зиму, природа возрождалась. Ей не было дела до мертвеца, найденного в самом сердце Парижа и лежащего теперь на большом зеленом прямоугольнике между Сеной и улицей Риволи, между площадью Согласия и Лувром. Окружающий мир пробуждался, но люди, волей обстоятельств и по долгу службы оказавшиеся в саду Тюильри, хранили угрюмое молчание.
Майор Делестран всегда первым являлся на службу в 1-й отдел судебной полиции Парижа [2]. Не из желания выделиться, а из чистого эгоизма: чтобы насладиться затишьем перед бурей. По традиции группа, которой он руководил, носила его имя. Несколько лет назад жена сказала, прервав его ворчание: «Все лучше, чем посмертное награждение за отвагу!» Он никогда не ощущал себя героем, зато у него было чувство долга. Лидер должен вести свой отряд и всегда быть впереди – хотя бы для того, чтобы спокойно прочесть утреннюю газету, найденную на столе в дежурной части, и без помех насладиться первой чашкой кофе. Вот такой невинный ритуал соблюдал Жюльен Делестран. Увы, сегодня он не успел включить старую кофеварку – помешал проклятый телефон. В полиции все обычно начинается со звонка… Делестран нахмурился, взглянул на часы, поставил жестянку с молотым кофе на столик и снял трубку.
– Делестран? Здравствуйте, это Танги Гэю.
– Доброе утро, патрон.
– Знаю, что я не вовремя, но мне только что позвонили сверху. В саду Тюильри, в одном из бассейнов, найден труп. Патрульный наряд уже на месте. Врач неотложки осмотрел рану у основания черепа и счел смерть «подозрительной». Личность не установлена, но коллеги склонны считать жертву бездомным лет шестидесяти. Очень хочу, чтобы вы на него взглянули. Вы слушаете меня, Делестран?
– Конечно, патрон.
– Я помню про дело о подозрительных исчезновениях, но оно застопорилось, а найденный мертвец взбодрит вас. Беретесь?
– У меня есть выбор?
– Выбор имеется всегда, майор. Вам это прекрасно известно. Бездомные никому не интересны – кроме вас. В большинстве случаев…
– Не люблю привычные ситуации, но, раз выбор есть, соглашусь. Бомон вот-вот появится. Когда она придет, мы экипируемся и отправимся на место.
– Вот и хорошо. Я подключу службу криминалистического учета. Держите меня в курсе.
– Конечно, патрон, как обычно.
Последние слова Делестран произнес делано небрежным тоном, как будто хотел напомнить начальству о приятельских отношениях, а еще никак не отреагировал на замечание о деле исчезнувших, грозившем превратиться в «замороженное»
