Читать онлайн полностью бесплатно Лариса Бухвалова - Несение звезды

Несение звезды

Шестая книга автора. Стихи-повествование о женской судьбе. Духовные, философские искания, видения и осмысления прожитого, поэтические фэнтези и жизненная правда.

Дизайнер обложки Владимир Фуфачёв


© Лариса Бухвалова, 2021

© Владимир Фуфачёв, дизайн обложки, 2021


ISBN 978-5-0053-7500-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Как рождаются мои стихи? Откуда они? От мира и не от мира. И от земли, от трав, от природы, от неба и от бабушки. От её прибауток, от кудели тянется нить. Э то вращается веретено. Там. Ниточка от облака тянется. Прялка верная. К ней кудель привязана. Мир старый, мир новый свиваются. Царствие небесное и земное. Впрядается в нить. Скручивается. В судьбу заплетается. В стихи. В поэму жизни.

Лариса Бухвалова


НИТОЧКА ПОСКОННАЯ, НЕБЕСНАЯ

В каждый нитяной клубок бабушка вкладывала тело – орешек, бумагу – мой тетрадный ученический лист. Начиная накручивать, творила молитву, о жизни говорила, думала, смотрела в окно на наш кургузый тополь – на лето, осень, зиму, на вЁсну. Именно на «вЁсну». В ней были вёсла, лодка смолёная, в путь налаживаемая. По весне, по волне, по первой борозде на усаде. С лопатой, с лопастью по винту накручивалась на спираль пряжа, кудель галактики, запрягалась с нитью клубка, шло повествование, сотворение, стихотворение.

Голубая нитка на бобине*

Помню с детства – мамина любимая —
крепкая, в коробочке хранимая
нитка на бобине очень прочная.
Мама умерла, а нить не кончена.
Ушивали многое и разное
этой нитью выгоревшей, ситцевой:
Бабушка с иголкой умудряется,
мамино лицо, моё – традиция.
Ниточка посконная, небесная
не порвётся, потому что честная.
Ариадны нить во тьме космической.
Третье поколенье – не истрачена.
Сколько ей и платьев перетачано*,
сколько ей носков, трусов заштопано.
Нитка жизни. Ниточка семейная.
Из бобины, переданной Макошью*.
От иконы Троицы, от вервия*.
Тянется она, как будто вечная.
Дочке подаю – вот нитка крепкая,
голубая, бесконечно прочная.
Связанная тайной связью с предками,
Через сто галактик не закончится.

Бобина* – (франц.) большая катушка для прядильных машин.

Тачать* – шить сквозной ниткой.

Макошь* – покровительница женщин и женских ремесел.

Вервие* – верёвка, шнур (устаревшее). В православии это длинная верёвка (около 40 метров), опоясывающая престол поверх катасарки. Вервие символизирует собой путы, которыми был связан Христос, ведомый на суд, и Божественную силу, которая держит собою всю Вселенную.

«От кромешной тоски…»

Памяти бабушкиной сестры Грунюшки

(некоторые слова на местном диалекте)

От кромешной тоски,
между небом «осьмым» и девятым,
баба Груня носки
полосатые вяжет робятам.
Не своим, а чужим,
коль своими судьба обделила.
Нитка жизни спешит,
что давно померла, позабыла.
Месяц, ровно, январь,
воскресение дня выходного.
В печке, в вольной, стоят
караваи большие ржаного.
Свет от утречка свят,
скрозь герань пробивается резкий.
На окошках хрустят,
инда снег по зиме, занавески.
Из деревни, из всей —
На показ ришелье вырезное.
В Елизарово ей.
Припасла накануне сувои.
Только хлебу остыть.
А кукушка молчит. Эка жалость.
Видно, встали часы.
Вот и «Утро в бору» задержалось.
В сени выйти дока.
Нынче дух, аж зашлось, осязаем.
И отколь облака
на приступок крыльца наползают?..

Покупка кильки

После этой долгой спячки,
Сна в слепой зиме медвежьей,
Вышла я на снег горячий,
Лёд перчёный семисвечный.
И в период всехней линьки,
В поселковом магазине
Встала за солёной килькой
В очереди, посредине.
Для семи голодных кошек —
Сфинксов, спящих на окошке,
Продавец, продай на грошик
Горстку кильки в чёрной крошке.
В дивном марте, в этом веке,
Мир и килька да прибудет!
Кошки тоже человеки.
Кошки – мартовские люди!
Всем видна с небес парадных,
Я топчу снега земные —
С килькой, с хлебом, псом патлатым
В марте, в эти выходные
На тропе спляшу слоистой
В ботах дырчатых, сюрпризных:
– Распалиться, просолиться —
Вот она – соль нашей жизни!

«Из избы несу в корыте…»

Из избы несу в корыте
Горы тряпные, отжатых
Простыней белёных кипы,
Занавесок мятый бархат.
Глубоки снега по марту.
Облака, в них Солнце светит.
А бельё-то вешать надо,
Чтоб проветрил ткани ветер.
Чтоб от смерти до бессмертья,
Въявь, их сквозь ветра продули,
Провертели в круговерти
Мировой небесной бури.
Над ноздрястым настом марта,
Над малин седой тесьмою,
В бархатных кистях косматых
Обдаёт меня весною.
Как шагну назад снегами —
Облаками неба, Рая —
Провалилась, ровно камень,
Грубая, насквозь земная.

Игра с огнём

Одна – ни братьев, ни сестёр.
Мне ближе всех стал враг.
Бегу стремглав кормить костёр,
С мальчишками в овраг.
И вот – огонь большой горит —
Полынь и сухостой.
Трещит, гудит и говорит
Со мною злой огонь.
Он жулик рыжий, как и я.
Он рвётся в языки.
И дым пускает на меня.
И ест с моей руки.
Как пёс голодный и родной.
И я в восторге вся.
Любуюсь золотой золой,
Как выводком лисят.
Ему я снова есть даю —
Возьми, поешь, живи!
Щенки твои с ладони пьют
Дары моей любви.
За сердце бабушка схватясь,
Взмолилась в вышине,
С обрыва, набожно крестясь.
А я чуть не в огне.
А я с костром-то говорю,
Девчонка – друг огня…
И страшно ей, что сотворю.
Ей страшно за меня:
– Огнёвка то, растёт в дому,
Она ж нас всех сожжёт!..
…А я огонь люблю! Ему
гудрон дарю, как мёд.
И вот уж чувствует меня.
Сметливый конь—огонь.
Я для него – дитя огня,
Сама огонь – лишь тронь.
А бабушка мнит о худом,
Схватилась за ремень.
От топота гудит наш дом
На следующую страницу
Другие книги автора Лариса Бухвалова
Ваши рекомендации