1. Глава первая: Кира
Глава первая: Кира
Запах дыма наполняет и разъедает легкие.
Я задыхаюсь. Пытаюсь дышать и слышу собственные судорожные вздохи, но глотаю лишь отраву, которая медленно сокращает мою жизнь. Я скребу по горлу, чувствую, как кожа застревает под пальцами, но спасения это все равно не приносит. От дыма слезятся глаза, и когда кто-то кричит мое имя, я вижу только непроходимую бестелесную стену, за которой двигается тонкая тень.
«Я здесь!» - кричит мой рот, но легкие только выхаркивают несуществующую черную слюну.
— Кира! – Его голос. Где-то там, куда я ни за что не дойду своими ногами. И вряд ли доползу. – Кира, где ты?!
«Я здесь!» - из последних сил, почти теряя сознание.
И слова тонут в боли, когда на руку падает тяжелая горящая балка и кожа тлеет под ней, словно папиросная бумага.
И я кричу так отчаянно, что в груди будто что-то лопается, и мир, качаясь, опадает карточным домиком, прямо в огонь, который танцует вокруг меня жертвенный танец.
— Кира! – Кто-то хватает меня за плечи, рывком тянет на себя и успокаивающе поглаживает по голове. – Кира, это просто кошмар.
Я задыхаюсь. Я уже не сплю, но все равно продолжаю задыхаться. От отсутствия спасительного вдоха в горло словно вкручивают раскаленный винт, и каждая лопасть режет остро отточенным краем. Слепо шарю рукой, сбиваю прикроватную лампу, потому что мир течет вместе со слезами.
— Вот, Кира.
Узнаю голос Димы, но легче все равно не становится. Только когда он вкладывает мне в ладонь прохладный баллончик, и я делаю первый спасительный вдох, паника начинает отступать.
— Дыши, маленькая. – Дима прижимает меня к себе, похлопывая по спине, словно младенца, дает выплакаться о прошлом.
Два года прошло, а эти сны все никак не отступают. Один и тот же кошмар, почти по одному же сценарию: пожар, закрытая дверь, лопнувшее зеркало и балки, которые валятся на меня, словно солома с крыши. Я поднимаю руку, и тонкая ткань ночной сорочки ползет вниз, обнажая уродливую кривую метку ожога, от запястья почти до самого плеча. Он тоже болит почти не переставая, словно одних кошмаров мало, чтобы я на всю жизнь запомнила и ту ночь, и того человека, который спас меня ценой своей жизни.
И когда приступ астмы отступает, просыпается голос совести, который с некоторых пор тоже стал моим верным спутником. И подсказывает, что не очень честно вспоминать о покойном женихе в объятиях его дяди, чьей женой я стану через три недели.
Дима отодвигается, берет мое лицо в ладони и растирает слезы по коже так, что не остается и следа. Ему тридцать четыре, и он далеко не ангел, но выглядит как настоящий голливудский актер: обаятельный, роскошный, желанный вдовец с принципами. Потому что даже у досужих журналистов на него ничего нет, ни одного позорного пятна на безупречной репутации, ни даже крохотного порочащего факта, ни единой интрижки.
— Лучше? – спрашивает он, целуя меня в закрытые веки.
Жест, от которого я всегда успокаиваюсь.
— Да, - говорю едва слышно, продолжая сжимать в ладони спасительное лекарство.
Моя астма – еще одно напоминание о той трагедии. Врачи говорят, что это всего лишь невралгия, последствия перенесенной психотравмы, и что, если я очень сильно захочу – болезнь пройдет, как надуманный страх. Но либо врачи ошибаются, либо я делаю недостаточно усилий над собой, потому что спасительный баллончик навечно поселился в моей сумочке.
— Прости, - дышу уже ровнее, втягивая обезображенную руку обратно в рукав. – Возишься со мной, как с ребенком.
Дима качает головой, делая вид, что согласен с моим самобичеванием, а потом чмокает меня в лоб и подталкивает перебраться на другую часть кровати. Укладывается рядом, привлекая в свои объятия.
Он ждет нашей свадьбы, чтобы официально разделить со мной постель.
Поэтому в ближайшие три недели мы будем спать в одной кровати, словно дети: целомудренно и в одежде. Теперь – под крышей Диминого дома.
2. Глава вторая: Кира
Глава вторая: Кира
Цвет моего свадебного платья называется очень романтично – «пепельная роза».
Модельер делает последние замеры, подкалывает булавками остатки ткани на спине, чиркает в блокнот заметку, что нужен еще один слой ткани под тяжелую шелковую юбку с невообразимо длинным шлейфом.
— По-моему, все идеально, - говорит он нарочито пафосным тоном, явно наслаждаясь проделанной работой.
Я придерживаю юбки и выхожу в зал. Здесь со мной все подруги, хоть «все» для меня – это только две – Вера и Юля. Юлька как всегда скептически приподнимает бровь, потому что ей почти невозможно угодить, а Вера просто восторженно хлопает в ладоши и щебечет:
— Ты просто самая настоящая принцесса из сказки.
Я вдоволь верчусь перед ними, поворачиваюсь и спиной, и боком, чтобы они как следует рассмотрели мое в самом деле королевское платье. Маленькая радость, в которой я с удовольствием растворяюсь, чувствуя, как капелька счастья превращается в брызги шампанского в животе, и пузырьки посылают по венам щекотку. Одно «но»: чтобы скрыть ожог, пришлось выбрать фасон с длинными рукавами, а сейчас жаркий и душный август, и через пару минут под плотной тканью кожа начинает чесаться и зудеть так сильно, будто ее снова обожгло. Но свадьба только через три недели, и мы с Димой надеемся, что сентябрь будет традиционно холодным. Когда-нибудь я отважусь показать это уродство на руке, но точно не на собственной свадьбе.