Странные признания и прочие нежданчики
Ни души. Заснеженные улицы, казалось, давно уснули на ложе из корки толстого льда, затянувшего ухабистые дороги. Множество маленьких одноэтажных домиков, крыши которых уже к середине ноября знатно припорошило снегом, стояли рядами по обе стороны дороги, и лишь изредка среди них мелькали высокие многоэтажки. Рядом с домиками росли разнообразные деревья – ели, сирень, черёмуха, рябины, яблони, что, отнюдь, не было редкостью на окраине посёлка, в отличие от его центра. Возможно, поэтому даже к концу осени здесь, в маленькой, чистой и ухоженной захолустной улочке до сих пор витал едва уловимый запах свежести и леса. Иней миллиардами холодных бриллиантов сверкал на голых ветвях, а пожухлые, почти чёрные, оставшиеся каким-то чудом листья, которые разносил по улице ветер, казались последним напоминанием об уходящем времени года.
Природа совершенна даже в порой не самых приятных своих проявлениях. И, возможно, возвращающаяся домой девушка, неспешно бредущая по пустынной улице, нашла бы своеобразную прелесть в открывшемся ей пейзаже, если бы не приходилось всё время смотреть под ноги.
«Хоть на коньках по улице разъезжай, – не без недовольства подумала девушка, – Один лёд да и только. Хоть бы песком посыпали, что ли».
На вид ей было около семнадцати. Небольшого роста, чуть пухленькая, розовощёкая, с копной слегка вьющихся, стриженных чуть ниже плеч медово-русых волос и с задорными искринками в солнечно-карих глазах, она казалась жизнерадостной даже когда грустила. Из-под короткого зелёного пуховика виднелась школьная форма, а волосы девушка стянула в хвост с бантом, и не думала одевать шапку, несмотря на холод. Всё её довольно милое округлое, веснушчатое и курносое лицо излучало задумчивость и беспечность. Ветер бил в глаза, занося снег, открытые уши превратились в ледышки, а лицо раскраснелось на морозе, но девушка ничего не замечала, вслушиваясь по пути домой в доносящийся из наушников-капелек рождественский вальс из её любимой Поттерианы, который, как ей казалось, идеально подходил заснеженной улице, светлому чистому небу и царящей в округе тишине.
Небольшой двухэтажный дом встретил теплом и уютом. Девушка знала, что дома сегодня только бабушка: мама с папой на работе, а старший брат учится в городе на инженера. Из кухни изумительно пахло яблочным пирогом и оладушками, что заставило поторопиться с раздеванием. Быстро стянув чуть взмокший от растаявшего снега пуховик и небрежно скинув тёплые ботинки, она с уже приподнятым настроением побежала в столовую.
– Вик, ты?… – Полненькая бабушка лет семидесяти в замызганном домашнем халате и мягких тапочках выглянула на звук из кухни, – Как дела в школе? Что так поздно сегодня?
– Дежурили, – пожала плечами та, протянув загребущие ручки к оладушкам и уже отрезанному куску пирога. – Мне иногда кажется, что только я в нашем классе полы и мою.
– Тебе сегодня в музыкалку не надо? – Поинтересовалась бабушка, и Вика по звукам из кухни поняла, что она моет посуду.
– Ба, я её ещё в прошлом году закончила, – закатила глаза.
– А, ну да, запамятовала я, – виновато отозвалась бабушка, – Дома сидеть будешь? Тогда хоть в комнате приберись. У тебя там бардак невообразимый. Восемнадцатый год уже, а всё как ребёнок.
В ответ на сие Вика только показала язык, хотя бабушка этого, естественно, не видела.
– Да не, бабуль, я передохну немного и гулять пойду, – пробормотала она, ужаснувшись перспективе надвигающейся уборки.
– С Дениской? – В голосе скользнули хитрые нотки.
– Да ну его, – зевнула, – Мы с ним и так каждый вечер гуляем. Ко мне сегодня Андрей обещал приехать.
– А радости-то скока, – не без ехидства заметила бабушка, – Уж определилась бы, кто из них тебе по душе.
Вика чуть не подавилась оладушкой.
– Ну ба, и ты туда же. Дэн – парень, Андрей – друг. – Поморщившись, выдала она то, что в её сознании стало почти что прописной истиной.
– То-то «друг» к тебе при каждой возможности, по поводу и без повода из города мотается, – усмехнулась бабушка, – И где только время находит, если учится и работает.
– Да это что, работа, что ли? – Фыркнула та, – Он сайты на заказ делает.
– Сама же говорила, что это не просто. Кто вот вашу современную технику поймёт.
В ходе разговора Вика сложила вкусности на тарелку, и, схватив оную, объявила на ходу:
– Ладно, ба, я к себе.
– Руки не помыла! – Крикнула ей вслед бабушка, но, поняв, что до внучки уже не докричаться, лишь с лёгким упрёком добавила: – И когда только научится есть за столом?
* * *
Вика
Боже, какая прелесть – прийти в свою комнату после школы и просто развалиться на стуле, попутно поедая вкусности и профессионально включив комп большим пальцем ноги…
На самом деле, бабушка права: моя комната – это что-то с чем-то. Обои до сих пор исписаны моими детскими каракульками, ибо на ремонт у нас с тех пор денег так и не набралось, книги и тетрадки на рабочем столе в таком хаосе, что я не удивлюсь, если, убрав их, найду всё, что теряла за последние лет десять. Ну а одежда, это, конечно, отдельный разговор. В детстве, пересмотревшись геройских фильмов, я долго искала в себе суперсилу. И нашла: феноменальное умение мгновенно закрывать дверцу шкафа за полсекунды до того, как скиданная одежда оттуда вывалится.
