Доктор Вронг1 молча сидел у окна и неторопливо пил кофе – чёрный, без сливок и сахара. Сидя в мягком, пушистом кресле, он принял самую удобную для себя позу и снял очки, дабы максимально расслабиться: да, сейчас он не хотел видеть перед собой даже окружающие его предметы. Почему? Доктор Вронг был несколько нелюдим – эти двуногие муравьи весьма утомили его, и не только сегодня: они беспокоят по пустякам…
Накопившаяся за день усталость может помешать его планам, его ночным бдениям – доктор Вронг был ещё и астрономом-любителем. Что-то тревожило его в последнее время, не давало покоя… Но что именно? Увы, этого он пока что не знал и сам.
Стоял самый обычный летний вечер – солнечный и тёплый. Внезапно погода резко испортилась; идиллия рассеялась…
Пыльная буря, столь характерная для июня, накрыла всё видимое пространство – асфальт, кустарники, лавочки; песок лежал даже на подоконнике. Но гораздо большую досаду вызывала зловещая тень на плотно закрытых шторах от раскачивающихся деревьев – зрелище совсем не страшное, но довольно неприятное.
Недовольно поднявшись, профессор подошёл к окну и закрыл его – доктор Вронг всегда тщательно проветривал своё помещение (разумеется, если позволяла погода).
Уже через секунду подавив в себе всякое волнение, этот средних лет мужчина, вновь заделав на своём лице безмятежную мину, проследовал в ванную, чтобы хорошенько промыть ладони своих рук дезинфицирующим мылом. Уже выходя, доктор Вронг вдруг задумался, вернулся обратно и проделал процедуру ещё четыре раза, делая паузу лишь для того, чтобы вытереть руки о полотенце насухо.
Чудак ли был доктор Вронг? Возможно, однако его любили, ценили и уважали за надёжность, ответственность и порядочность, но ровно за это же в равной степени недолюбливали, поскольку вся эта хозяйственность, педантичность, щепетильность, пунктуальность были для общества одновременно и благом, и бичом – люди попросту уставали от этих качеств профессора, ведь все таланты учёного стремились к превосходной степени и даже превосходили её саму. Самого доктора всё это нисколько не смущало, зато окружающим было тяжело находиться в обществе столь идеального человека. Его вежливость, его спокойный голос, его мудрые суждения немного отталкивали простого обывателя – именно поэтому у профессора совсем не имелось друзей. Конечно же, у любого учёного бывают коллеги, но об этом чуть позже.
Пыльная буря, поначалу так взбудораживающая профессора, уже давно улеглась, уступив место грозе – которая также была учёному не по нраву: он надеялся на то, что тучи разойдутся к закату, чтобы он, астроном-любитель, мог беспрепятственно лицезреть двойные и тройные звёзды, планетарные туманности и звёздные скопления, экзопланеты и их спутники, квазары и пульсары.
Будучи аллергиком, доктор Вронг порылся в ручной клади для того, чтобы вытащить на свет божий избавление от своего врождённого недуга. После, вздохнув с явным облегчением, профессор перебрался в своё любимое кресло у камина, дабы допить уже остывший чёрный кофе – горький, но придающий заряд бодрости.
Затем, поднявшись на ноги, чтобы отнести кружку на кухню и вымыть её, учёный остановился, остолбенев, перед экраном телевизора и дисплеем компьютера.
Доктор Вронг всегда выключал любой прибор, если на данный момент работа этого самого прибора ему не требовалась. Вот и сейчас, абсолютно уверенный в том, что он точно отключил и телевизор, и компьютер (при том, проверив это неоднократно) профессор тем более был сбит с толку, потому как у обоих имелся и звук, и изображение.
Все розетки были одиноки; все вилки свободны. Холодильник в ремонте, настольная лампа покоится с миром.
Доктор Вронг мог бы перекреститься – если бы не был атеистом, искренне верящим в научный прогресс. Вместо этого он решил созвониться со своим знакомым.
– Ларри, – бросил он в трубку, – у меня невесть что! Прогноз погоды не оправдался; метеорологическая служба отвратительно выполняет свою работу. Но не это самое странное: у меня автономно работает электротехника; живёт своей жизнью, сама по себе.
– Пардон, – извинились ему в ответ, – я немного занят… Перезвони мне где-то через четверть часа.
После толком не состоявшегося телефонного разговора профессор обратил внимание на то, что оба монитора темны, как его леди Каприза.
«Выходит, показалось», – пожав плечами, решил учёный.
Неумолимое время не стоит на месте, и вскоре безобидные вечерние сумерки сменились беспроглядной мглой; тьма и мрак довлели ныне над городом. И никакое ночное освещение не нарушало покой, уют и комфорт профессора, ибо доктор Вронг жил в пригороде, в частном доме.
Эту беспросветную мглу учёный ждал, как верующий – Господа Бога; только она одна способна поведать ему тайны мироздания, тайны бытия. Ибо уже через несколько минут профессор стоял у себя на чердаке, вооружившись достаточно мощным телескопом, на который копил годами.
Се, взору его открылся и рой комет, и магнетары; астероиды и планетоиды! Щедра, щедра сегодня июньская ночь, своими космическими сюрпризами как бы расплачиваясь за вечернее недоразумение в виде нежданной пыльной бури и сошедших с ума электроприборов.
