Давным-давно, в стародавние времена жил да был один король, и король сей был могуч, потому что был Он великан. Отцом Ему было Время, а матерью – одна из многочисленных гор Севера. Посему для многих, произошедших позднее, сталось так, что король тот был всегда.
Король этот величал Себя таковым неспроста: Он явился в мир тогда, когда королей ещё не водилось – ни среди гномов, ни среди эльфов, ни среди людей.
С самого дня Своего рождения предоставленный Самому Себе, пуще всего на свете король возлюбил Своё отраженье, и подолгу лицезрел Свой лик в Тихом омуте, который поначалу отражал лице знатное и благородное, а позднее – лице, испещрённое бороздами высокомерия и тщеславия. Король любовался отражением Своим, ибо был Он дивен и красив. Была красивой и природа, окружавшая Его, но королю было не до неё. Часами, днями, месяцами и годами король-великан полёживал у водоёма, пребывая в состоянии полного, абсолютного покоя, и лишь изредка недовольно озирался, хмурясь на весёлый щебет птиц: не любил, не выносил король никакого движения вокруг Себя – потому и зеркально чистый омут, заколдованный королём, был лишённым волн, и ледяным, ибо таковым было дыхание Самого великана – мёртвое да морозное!
Время шло, и мир менялся; изменился и король, став ещё более самолюбивым. Его холодное сердце, остуженное Им Самим, продолжало черстветь. Эта гигантская амёба, эта глыба помимо занятия ничем всё же имела одно ремесло, в котором знатно преуспела: король любил шик, блеск и великолепие. Потому собственноручно сутками напролёт, когда всё же отводил свой взор от омута, огранял некогда лежавшие на дне омута драгоценные камни, превращая алмазы в бриллианты – силою не одной только мысли, но также вращая их в своих ладонях, ведь обладал король магией. И делал Он это очень медленно, потому как был ленив; однако за многие тысячи лет огранённых алмазов накопилось предостаточно, чтобы король выстроил Самому Себе и замок, и трон в нём. И строения, сооружения сии являлись удивительной, своеобразной комбинацией льдинок и бриллиантов – таких же полупрозрачных, безжизненных и ледяных, как и Сам великан Севера.
Однажды король понял, что наг, и задумал прикрыться робой, но огромная лень сковала и плечи, и локти. Через двести лет пересилив Самого Себя, Алмазный король послал мощный энергетический импульс в сторону ближайшего леса, и ныне облачён Он в шкуру огромного медведя – из тех, что уже не водятся ныне. И подпоясал чресла Свои кожаным ремнём, и обувь справная на стопах Его. И тяжёлые наручи с острыми шипами на руках Его для устрашения, ибо король-затворник ни к кому не ходил в гости, и Сам к Себе никого не звал, не искал ни с кем встреч и не имел друзей. Рабами же Ему были стаи чёрных ворон, и стаи летучих мышей-вампиров. И пауки в числе рабов Его, и всякий непрошеный гость – в прочной, липкой, цепкой паутине их.
И увидел Себя в зеркале Тихого омута Алмазный король в очередной раз, и понял, что это хорошо – так, как Он выглядит сейчас, хотя кое-чего всё же явно не доставало.
– Коли Я – не Король? – Изрёк великан, и вот: диадема на главе Его, из серебра и хрусталя, инкрустированная любимыми, нестерпимо дорогими сердцу бриллиантами.
Чёрный плащ до пят на короле. Пред Ним же, на столе – посуда серебристая, ибо любо-дорого глядеть Ему на блеск. И питался великан ничем, запивая всё водой из Тихого омута.
Так и жил Алмазный король ещё некоторое время, наедине с Самим Собою, в вечном сумраке средь мёрзлых скал, пока ноги не вынесли Его вон из Его покоев.
И изменился в лице король, когда увидел, что прозевал Он сотворение живых существ, подобных Ему во многом внешне, но гораздо меньших по размерам. Увидел Он движение в лесах, и то было пробуждение ещё юных, ещё не мудрых длинноухих эльфов, в туниках и мантиях. И песни их, их радость при виде пёстрых птиц, цветущего густотравья и крон деревьев совершенно не понравились Алмазному королю.
Великан глянул в другую сторону, и вот: под одной из гор копошатся гномы, и их трудолюбие и упорство вызвали резкое отторжение в уме и груди Алмазного короля.
И глянул великан в третью сторону, и присел от неожиданности: новое, доселе невиданное Его пернатым лазутчикам открылось Его взору. То были люди – которые, как и гномы с эльфами, похоже, были в великой дружбе с флорой и фауной.
Король глядел с огромной высоты, на долгие лиги вперёд, ибо имел острое зрение, которому позавидовал бы даже беркут. Он слышал не прекращающийся шум, и Его прекрасный слух начал уставать от этого гула.
– Это ещё что такое?! – Рявкнул король так, что задрожали хребты. – Есть лишь только Я!
С досадою король, который наивно считал Себя единственным антропоморфным существом, покинул Свой каменный сад, ледяной сад, и удалился в Свои покои. Он прикрыл веки и уши, и погрузил Самого Себя в сон, но лишь отсрочил кончину Своего одиночества: проснувшись через пятьсот лет, Он поразился размаху, что устроили народы.
Как муравьи, понастроили они себе жилища, проложили дороги и вели оживлённую торговлю. Более же всего Алмазного короля смущало то, что новые творения подбирались к Его владениям всё ближе и ближе, совершенно не боясь холодов Севера. Они настолько преумножились в числе, что у великана аж рябило в глазах. Также Его тяготило и то, что среди них ходили-бродили такие чувства, какие были чужды Ему Самому.
