Восторг – чувство, обладающее причинами, подобно некоторым вполне приличным вещам. Не любовь же, ей богу. Штука, однако, в том, что здесь простенькая на вид мамочка может разрешиться куда как сугубо.
Самолет, – товарищ присутствует в высях, насыщенных лакированными, мясистыми облаками, упругая синева прет в глаз. Гул – рапсодия. В сооружении находятся четверо молодых людей, о которых пойдет речь. Пространства необходимы, как шушун для ямщика, гул уместен, что песня в застолье. Никакого противоречия. Таки в парнях-о-которых-пойдет-речь беснуется восторг.
Ну да, окончание очередной сессии, свобода и новизна, связанные с предстоящей двухмесячной практикой в экзотическом городе Инта. Квартет: любезные друзья-приятели и так далее… Перестаньте, просто-напросто Витька выразился юркой и смазливой стюардессе следующим образом:
– Девушка! Мы долго возили и пришли к выводу, что вы самая приветливая, изысканная, стройная, умная – за красоту я просто молчу. Словом, предельно самая. Все мы хотим на вас жениться, родственники вообще изошли на «за», не говоря уже о правительстве – согласно чему притащи-ка, родная… э-э… допустим, шахматы.
Адресат мило улыбнулась, умеренно игривым тоном сообщила:
– Шахмат, мальчики, не существует, но я могу принести карты. Только прошу аккуратней, это мои личные.
И право, какой пустяк – карты.
Когда самолет начал снижаться в Сыктывкаре, где должно было сделать пересадку, выяснилось, что настроение – весьма. Ринулись в город – минимум, в тему. Посетили реку, ополоснулись – холодная северная река не остудила.
Перелет до Инты, плешины то ли озер, то ли болот – вполне. В комбинате угрюмую физиономию выдавшего направление на шахту работника сочли, само собой, за благорасположение. Чистое белье в общежитии – почему нет.
Долго не могли уснуть – жиденькое молоко за окнами. Говорили, зачем-то мечталось о будущем.
– Влюбиться тут что ли? – изобрел Игорь и неожиданно сбил не скудеющую восторженность. Примолкли… И спали вскоре.
Шахта располагалась неподалеку от общежития, в стороне от жилого массива. Дойти удобней представлялось по железнодорожным путям, но тронулись по тундре – произносить это слово было вкусно. Радости начальство не выразило решительно: как выяснится, места ГРОЗ (горный рабочий очистного забоя) существовали в большом дефиците, ибо самая высокооплачиваемая профессия, а осваивать таковую практиканты были обязаны. Без особого внимания выслушав робкие возражения, ребят направили на участок ВШТ (внутришахтный транспорт), пообещав, что в лаве студенты тоже поработают.
ВШТ так ВШТ, деньги, вообще говоря, не главное, а пока ознакомление. Действительно, как зыбка удача сходу впрячься в тяжелый, хоть и благородный труд горнорабочего, тогда как безмятежно дневалит солнце, под ногами забавно взрываются тучками мошкары буро-зеленые кустики ягеля, когда город исполнен искристой и приветливой молодежью, неподалеку от общаги расположился пивной ларек и предусмотрительная вяленая рыбка, организованная Санькой Шитиковым, отменно годится.
– Нет, мужики, нам крупно подъехало, что в Печорский бассейн нырнули, – ликовал Ваня Антонов. – Представляете, торчали бы где-нибудь в Кемерово. Пыль, дым, прочая фака. А тут – тундра, солнце днем и ночью, пивьё.
– Мошка, комары-вампиры, – остужал Санька.
– Но кто вооружен ведром отравы? – возмущался Иван. – А бабель с коэффициентом – пивьё!
– О чем тёрка, – рассудил Витька, – мы уже здесь. Лучше скажите, отчего опять я должен был разнюхать, что рядом женская общага. Заметьте, единственная на всю катавасию.
– Вы аккуратней. В дыню получим – шахтеры, – высказал сомнение Санька.
Иван, покрутив массивные кулаки, уверил:
– Отплюемся.
– А славный городишко, я ждал другое, – подал голос Игорь. – Медвежий угол, но одеваются прилично. И колеса везде – куда тут ездить?
– Ну так… – обличил Санька, – лавэ как мусора.
Теплое, совсем не северное лето держало ароматный воздух, что мало сопоставлялось с шахтерскими поселениями. За городом, казалось вот-вот, близко, взметнулась из бескрайней равнины гряда гор, венчавшаяся гордыми шапками снегов, придавая вощеной синеве неба убедительность. Птицы гомонили беспечно, мило.
Шлялись. Город при близком рассмотрении выявился крапчатым, замурзанным в значительной части, словно подернутым ряской, однако и с кварталами современного склада – уже мелькнул коттеджный поселок притязательного фасада – неприкаянность и провинциальность на фоне пышного Екатеринбурга перли в глаза. Собственно, общежитие досталось обшарпанное, с треснутыми окнами, впрочем, двор аккуратный, в чахлых тополях и подстать кустарнике, с действующей голубятней. Набрели на волейбольную площадку с игроками и зрителями. Иван с Витей играли шибко, напросились. Витька напропалую шутил, одна из девушек, ловкая и заметная волейболистка, задорно внимала. Выиграли. Подошел парень из проигравших:
– Студенты, на шахту? – спросил уверенно. После ответа освежился неназойливой улыбкой. – Шикарно. Тут соревнования кой-какие, будем подключать. Еще чем владеете?
